Иона
Шрифт:
— Моя. Я видел стрелявшего. И мог остановить его. Но мой револьвер дал осечку. И водитель погиб.
— Но как ты можешь винить себя...
— Знаю. Виноват не я, а револьвер. Но случались и другие вещи. Это просто один пример из цепи несчастий.
— Это глупо, Джим. Думаешь, это случится снова? Тебя это тревожит?
— Почему это должно прекратиться теперь? Оно преследует меня всю жизнь.
— Ты шутишь! Не можешь же ты верить...
— Элли, я знаю, что вокруг меня что-то происходит. Что-то необъяснимое, неподвластное логике. Я просто не хочу, чтобы это касалось других.
— За
— Я не упиваюсь жалостью к себе!
— Выслушай меня! — Она поставила бокал на стол, и несколько голов повернулись в их сторону. — Выслушай меня, — повторила Элли тише, но с тем же чувством. — Нет никакого злого рока, никакого Ионы. Люди просто выдумали это, чтобы успокоить свой умишко, это помогает им разложить все беды и несчастья по маленьким аккуратным ящичкам. Это из той же области, что проклятия и чары, ведьмы и упыри. Это не имеет ничего общего с реальностью, Джим!
— Ты не поняла. Ты не знаешь, что случалось.
— Так расскажи. Может быть, пойму что-нибудь.
Он покачал головой:
— Не думаю, что тут можно что-то понять.
Ей вдруг захотелось прикоснуться к нему, прижать его к себе и сказать, что он боится самого себя, что разрушительная часть его сознания заставляет его верить в свое проклятье. Элли взяла его за руку и увидела в его глазах замешательство. На кратчайший момент — она могла ошибиться — ей почувствовалось пожатие, словно Келсо сжал ее руку, но тут же высвободился и снова взял нож и вилку.
— Ладно, — сказала Элли, постепенно подавив эмоции. — Забудем об этом. Не хочу вмешиваться в твои выдуманные переживания. Нам нужно работать вместе, так что будем продолжать. Никаких брошюр Фрейда с моей стороны, никаких чудачеств с твоей. Только дела, забудем все личное. Тебя устраивает?
— Элли, я...
— Устраивает?
— Хорошо. — Он снова придвинул к себе тарелку, а Элли взялась за свою, сама не понимая кипевшей внутри злости. Ей не хотелось думать о его отчуждении.
Остаток ужина прошел в угрюмом молчании, если не считать нескольких формальных любезностей, и когда подали кофе, Элли уже начала жалеть о своей настойчивости в расспросах. Она не собиралась его расстраивать, не собиралась расстраивать себя. Они хорошо работали вместе и могли добиться кое-каких результатов в этом деле. И в Келсо было что-то... Она прикусила губу. Ради Бога, Элли, прекрати! Закончив с кофе, она взяла счет, оставленный на его краю стола. Раньше она собиралась передать Келсо деньги под столом, но потом решила, что он ничуть не будет смущен, если она расплатится сама. Так и вышло, он не смутился, слишком занятый собственными невеселыми мыслями.
Они вышли из ресторана и поехали обратно в город, свет фар прорезал темноту, как лазеры твердую материю. Добравшись до пустынных улиц городка, Келсо свернул на главную улицу, прочь от стоянки трейлеров.
— Думаю, надо бы заглянуть в паб — может быть, сегодня Тревик там.
Элли ничего не сказала, все еще пытаясь разобраться в своих запутанных чувствах.
У
Элли высмотрела свободное место и быстро двинулась туда, а Келсо стал проталкиваться к стойке. Облокотившись, он помахал в воздухе фунтовой купюрой, чтобы привлечь внимание бармена, когда вдруг заметил в конце стойки знакомое лицо.
Это был Том Эдкок, шкипер «Рози». Он сидел, уставившись в свою пинту пива, словно там содержались все горести мира.
Элли не могла взять в толк, почему Келсо снова стал проталкиваться через толпу, направляясь к концу стойки. Он приблизился к грузному, недоброжелательного вида типу с седыми бакенбардами, сидевшему в одиночестве, положив локти на стойку, с мрачным выражением на лице.
— Вали отсюда и оставь меня в покое, — пробурчал мрачный тип и надолго припал к своему пиву.
— Я только хотел спросить, не заказать ли еще по кружке, — терпеливо проговорил Келсо.
— С чего это ты будешь мне ставить?
— Ни с чего. Просто мы болтали вчера, а сегодня у тебя такой вид, будто тебя надо взбодрить.
— Не надо. И уж во всяком случае не тебе.
— Отлично — по крайней мере, прямо.
К Келсо подошел бармен:
— Как обычно?
— Да, пожалуйста. И виски с содовой. — Он снова повернулся к Эдкоку: — Уверен, что не хочешь?
Единственным ответом был низкий рычащий звук. Бармен подмигнул Келсо и отвернулся, направляясь к кранам.
Спрашивать дальше было страшно, но Келсо знал, что нужно:
— Я, м-м-м... Ты не видел Энди?
Молчание было не менее угрожающим, чем рыдание. Эдкок медленно повернул голову к детективу и уставился на него:
— А что тебе за дело до Энди, а? Он тебе кто?
— Я говорил вчера: мы собирались выпить вместе.
— Его нигде нет. И похоже, не будет.
— Что ты хочешь сказать?
Рыбак пропустил вопрос мимо ушей и одним глотком осушил свою кружку. Стукнув ею по стойке, он проревел:
— Повторить сюда же, Рон!
Бармен махнул рукой в знак того, что слышит, продолжая цедить пиво для Келсо.
— Так куда делся Энди? — не отставал тот.
— Пропал. А теперь вали и оставь меня в покое, маленький любопытный ублюдок. От таких, как ты и Энди, все беды.
— Какие беды?
Келсо почувствовал слабость в коленях, когда рыбак медленно поднялся с табурета и навис над ним:
— Я ничего не говорил о бедах. Продолжай в том же духе, парень, и познакомишься с моим кулаком. А теперь убирайся, уйди с дороги!
Оттолкнув Келсо, который отлетел к стойке, он стал прокладывать себе путь сквозь толпу, и посетители понаблюдательнее и поразумнее заранее отходили с дороги.
Келсо отвернулся, и бармен поставил перед ним заказанное.
— Не много надо, чтобы вывести старика Тома из себя, а? — заметил детектив, ему все еще было не по себе.
Бармен только хохотнул, выхватив у него из руки фунтовую банкноту.