Иов, или Осмеяние справедливости (с илл.)
Шрифт:
То, что произошло потом — моя реконструкция событий; кругом, заметьте, тьма кромешная и сумасшедшая какофония звуков. Мы упали — я так и не отпустил Маргрету — и вдруг оказались в воде.
Видимо, когда судно опять завалилось на правый борт, нас выкинуло через пробоину. Но это лишь догадки. Все, что я действительно знаю — мы вместе упали в воду и погрузились довольно глубоко.
Потом вынырнули. Я прижимал к себе Маргрету левой рукой, как полагается делать, спасая утопающих. Мне удалось оглядеться и вздохнуть, как вдруг мы опять ушли под воду.
Судно
8
И взяли Иону и бросили его в море; и утихло море от ярости своей.
Мне было удобно и не хотелось просыпаться. Но слабая пульсация в голове раздражала, и, хочешь не хочешь, проснуться пришлось. Потряс головой, чтоб отделаться от этого биения, и тут же набрал полный рот воды. Я откашлялся.
— Алек? — Голос Маргреты раздался совсем рядом.
Я лежал на спине в теплой, как кровь, воде, соленой на вкус; беспросветная тьма окружала меня. Пожалуй, никогда еще по сию сторону смерти я столь явственно не ощущал себя пребывающим в чреве матери. А может быть, это уже смерть?
— Маргрета?
— О! О Алек! Как я счастлива. Ты спал так долго! Как ты себя чувствуешь?
Я пошарил вокруг, проверил одно, другое, подвигал третьим и четвертым и понял наконец, что плаваю на спине рядом с Маргретой, которая тоже лежит на спине, поддерживая мою голову руками — классическая поза спасателей из Красного Креста. Она делала слабые лягушачьи движения ногами не столько для того, чтобы двигаться, а чтобы держаться на воде.
— Мне кажется, со мной все в порядке. А как ты?
— Я тоже в порядке, дорогой, особенно теперь, когда ты проснулся.
— Что случилось?
— Ты врезался головой в гору.
— В гору?
— Ледяную гору. Айсберг.
(Айсберг? Я старался припомнить все, что произошло.)
— Какой еще айсберг?
— Да тот, который налетел на наш корабль.
Кое-что припоминалось, но ясной картины пока не складывалось. Ужасный толчок, будто судно с ходу наткнулось на риф, а затем мы оказались в воде… Попытка отплыть подальше и удар обо что-то головой…
— Маргрета! Мы же в тропиках, почти на широте Гавайских островов. Откуда тут взяться айсбергу?
— Не знаю, Алек.
— Но это… — Я хотел сказать «невозможно», а потом подумал, что в моих устах это слово
— Ладно. Но разреши мне держаться за тебя. Один раз я уже почти потерялась в темноте, ужасно боюсь, как бы это не повторилось. Когда мы выпали сквозь дыру, вода была холодна. Теперь она теплая, значит, айсберг уже далеко.
— Конечно, держись за меня, мне бы не хотелось потерять тебя. Да, вода была холодна. Или она казалась такой по сравнению с чудесной теплой постелью? И ветер был ледяной. А что случилось с айсбергом?
— Не знаю, Алек. Мы же вместе свалились в воду. Ты схватил меня и отплыл подальше от корабля. Я уверена, что именно это нас спасло. Однако было так темно, как бывает только в декабрьские ночи, дул страшный ветер, и во тьме ты врезался головой в лед. Именно тогда я чуть не потеряла тебя. От удара ты лишился сознания, твои руки разжались и ты меня отпустил. Я ушла под воду, нахлебалась, всплыла, отплевалась, а тебя найти не смогла.
Алек, никогда в жизни я еще так не пугалась! Тебя не было нигде. Я ничего не видела, я шарила руками кругом, но не могла до тебя дотянуться, я звала тебя, но ты не отвечал.
— Прости меня.
— Я знала, мне нельзя впадать в панику. Но я решила, что ты утонул. Или тонешь, а я ничем не могу помочь. Но, хлопая руками по воде, я наткнулась на тебя, ухватилась за тебя, и все стало хорошо… хоть ты и не подавал признаков жизни. Но я проверила — твое сердце билось сильно и ровно, значит, в конце концов все должно было обойтись — и мне даже удалось перевернуть тебя на спину и поддерживать твое лицо над водой. Прошло много времени, прежде чем ты очнулся, и теперь все действительно просто чудесно.
— Ты не потеряла голову. Если бы ты ударилась в панику, я бы уже давно был мертв. Немногие сделали бы то, что удалось тебе.
— Ничего особенного: два летних сезона подряд я работала спасателем на пляже к северу от Копенгагена, а по пятницам даже проводила инструктаж. Обучила множество девчонок и мальчишек.
— Не терять головы в абсолютной тьме — этому не научишься. Так что не скромничай. А что с кораблем? И с айсбергом?
— Алек, я же говорю — не знаю. Только после того, как я нашла тебя, убедилась, что ты жив, и потащила тебя за собой, как на буксире, мне удалось оглядеться. Все уже было так, как сейчас. Пустота. Сплошная тьма.
— Может быть, судно затонуло? Ведь удар был хоть и один, но очень сильный. А не было ли взрыва? Ты ничего не слыхала?
— Никакого взрыва я не слышала. Только свист ветра и звук удара — ты их, наверно, тоже слышал, — а затем какие-то крики уже после того, как мы оказались в воде. Если судно и потонуло, то я этого не видела. Алек, последние полчаса я плыву, упираясь головой то ли в подушку, то ли в связку матрасов. Значит, корабль пошел ко дну и это обломок кораблекрушения?