Ира-ничные стихи

Маркова Ирина

Играть по жизни навык приобрёл.

Одни твердили, мол, не генерал –

Другие добавляли: «Не орёл!»

Судьба несправедливо покарала –

Карьере политической конец.

… Но всё тревожат лавры генерала,

А наипаче – ла́вровый венец!

2013

На стихи Глеба Горбовского

* * *

Сначала вымерли бизоны

На островках бизоньей зоны.

Затем

подохли бегемоты

От кашля жгучего и рвоты.

Косули пали от цинги…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Дикобразы вдруг легли…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

… И только между Марсом, правда,

Да между умершей Землёй

Ещё курили астронавты

И подкреплялись пастилой.

Заздравная

На островках бизоньей зоны

Прохладно, сыро и темно…

… Валялись мёртвые бизоны

И бегемоты заодно.

Брели другие бегемоты

Через равнины и поля,

От кашля жуткого и рвоты

Тряслась немыслимо земля...

Планета в ужасе молчала,

Лишь над Землёй по воле злой

Курили космонавты вяло,

Да подкреплялись пастилой…

Орёл усталый в небо взвился

И собирался улетать –

Вдруг Глеб Горбовский появился

И стал стихи свои читать.

Тут набежали бегемоты,

Что шли неведомо куда,

От кашля жгучего и рвоты

Вдруг не осталось и следа.

На островках бизоньей зоны

Взмыл ястреб, крыльями махнув,

Ожив, запрыгали бизоны,

Поэту мило подмигнув,

Все излечились от заразы –

Цинги, бронхита и парши,

Засуетились дикобразы,

Захохотали от души…

Бизоны весело резвились,

Прогнав печаль и ночи мглу.

… А космонавты оживились

И побросали пастилу!

2013

На стихи Игоря Губермана

* * *

Всюду было сумрачно и смутно;

Чувством безопасности влеком,

Фима себя чувствовал уютно

Только у жены под каблуком.

Подкаблучник

Фима, безусловно, щедр и ярок –

При параде, с розами в руке,

Фима подарил жене подарок –

Туфли на высоком каблуке.

Угодить жене всегда пытался,

Искренностью чувств своих влеком,

Не заметил сам, как оказался

Он под этим самым каблуком.

Жизнь то приласкает, то ударит –

Ведь судьба у Фимы нелегка,

Если туфли вновь жене

подарит,

То теперь уже без каблука…

2014

* * *

Я охладел к научным книжкам

Не потому, что стал ленив;

Ученья корень горек слишком,

А плод, как правило, червив.

Плоды и черви

Когда со школьных лет упорно

В загоне умные труды,

Тогда затем растут, бесспорно,

Стихов червивые плоды.

2014

* * *

Известно всем, что бедный Фима

Умом не блещет. Но и тот

Умнее бедного Рувима,

Который полный идиот.

Блестящие умы

Знал Губерман, неоспоримо,

Как тяжело умом блистать,

На фоне ж Фимы и Рувима

Он, право, гениям под стать!

2014

* * *

… Из нитей солнечного света,

Азартом творчества томим,

Я тку манжеты для жилета

Духовным правнукам своим.

Жилеты для поэта

Над губермановым жилетом

Порой, признаться, издеваюсь –

Вступаю в спор с таким поэтом,

Но в правнучки не набиваюсь.

2014

* * *

Душа порой бывает так задета,

Что можно только выть или орать;

Я плюнул бы в ранимого эстета,

Но зеркало придётся вытирать.

Эстет и зеркало

Однажды глянул в зеркало поэт,

А в зеркале мерзавец издевался,

Воскликнувши в восторге: «Я эстет!»

При этом ни на миг не сомневался.

А Губерман воскликнул: «Это ложь!»

И, плюнув, знал, что вытереть придётся,

Но счастье в том, что говори – что хошь!

А зеркало при этом не плюётся.

2014

* * *

Мы стали подозрительны, суровы,

Изверившись в любой на свете вере,

Но Моцарты по-прежнему готовы

Пить всё, что наливают им Сальери.

Моцарт и Сальери

Шёл Губерман по жизни, как во мгле.

Лишь стало на душе темно и мрачно,

Он выпил всё, что было на столе,