Шрифт:
Пролог
Давненько, внучек, не рассказывала я тебе сказок на ночь. Хочешь послушать одну на сон грядущий?
А свет сегодня уже не дадут? Мне игру в компе закончить хочется.
Непогода слышишь как разыгралась? Ураган обрушился на наш город. Папа звонил ремонтникам, сказали к утру только последствия аварии устранят.
Ну ладно, давай твою сказку, только не из книжек. Я их и сам прочесть могу.
Хорошо, укладывайся, слушай и поскорее засыпай.
За окном темень и ветер гудит, срывая и унося всё что плохо лежит. В доме тоже темно. Спать ложиться ещё
«В давние времена, на равнинах между тремя морями жило племя смелых и сильных людей. Их земли были плодородны, в лесах водилось много дичи, реки полноводны и насыщены рыбой, моря и горы защищали от набегов чужаков. Но жители северных и западных земель желали выгнать племя с обжитых мест и присвоить себе благодатный край. Племя создало своё войско для защиты границ. Мужчины с детских лет проходили обучение военному ремеслу, развивая мастерство владения оружием, способность проводить всю жизнь на коне, безжалостность к врагу, жестокость в отношении врагов. Постепенно, воинское мастерство мужчин племени и высокая степень организованности армии переросло потребность защищать свои земли. От стратегии охраны границ племя перешло к стратегии опережения действий противника. Отодвигая недружественные племена в глубь их земель, воины всё больше раздвигали границы собственных. Нет войска, равного нашему – решили удачливые военачальники.
Но никогда нельзя недооценивать врага. Противники объединились и отбросили завоевателей не только со своих территорий, но и завоевали их исконные земли. Воины погибли, женщины, старики и дети вынуждены были оставить родные места и спрятаться в горах. Но племя равнин не было подготовлено к жизни в суровых условиях высокогорья. Многие погибли в том исходе. Лишь некоторые смогли выжить в непривычных суровых условиях.
Неудачи порождали суеверия. Люди пеняли на злой характер мистических обитателей гор и пещер. Страх породил злых демонов.
Те же, кто не останавливался перед трудностями, кто не покладая рук преодолевал неудачи – верил в помощь предков, чьи души переселились в зверей. Мистическим образом вера людей наделила некоторых птиц и животных необычными способностями. И появились горные, лесные и водные духи. Все они могли принимать как свой первоначальный облик, так и человеческий. Чем крепче была вера людей, тем сильнее становились духи…»
Утомила я своего внука своим сочинением, заснул быстро. С облегчением покидаю его комнату. Надеюсь, завтра не придётся сочинять продолжение.
В темноте на ощупь пробираюсь в свою комнату. Привыкли к благам цивилизации. Даже свечек со спичками не запасли. Смартфон фонариком использовала, но заряд аккумулятора быстро иссяк.
Вдруг возникает стойкое ощущения взгляда с улицы в не зашторенное окно. Мурашки пробегают по коже. За стеклом вспыхивают два огонька глаз, проникая прямо мне в душу. Два крыла распахиваются, удерживая птицу напротив окна. Вздыхаю с облегчением. Всего лишь птица, но какая громадная. Беспричинная тоска закрадывается в душу.
Глава 1. Перевоплощение
Дорога вилась вдоль моря. То уходила круто в щель, то возвращалась к обрывистым берегам. Присматриваем стоянку
Солнце опустилось к зениту, его мягкие красноватые тона не резали глаз и не мешали бескрайности обзора. Все дышало спокойствием – и море под ногами и уходящие в обе стороны обрывистые берега. Скудные растения, кое где прикрывающие каменистую почву, глаз не радовали. Зато вызывали восхищение деревца казацкой ели. Искореженные ветрами, перекрученные серые стволы. Редкие ветви с короткой колючей серо-зеленой хвоей вытянулись к морю, сохраняя горизонтальность, не переплетались, занимая каждая свой уровень. Корни, разбросанные над поверхностью обрыва, зацепившись за расщелины, нашли способ пробраться внутрь скалы.
Море было недоступно, но ласкало взор переливами голубого и зеленого. С обрыва открывались взору полоска берега. Чуть поодаль скала поднималась прямо из воды. Море дышало, поднимаясь и опускаясь вдоль каменной стены. В этом месте полоска берега прерывалась. Если любители путешествовать вдоль кромки моря забредали сюда, то вынуждены были преодолевать с десяток метров в брод.
Предстоял чудный пикник. Припасены были к этой поездке люля-кебаб, помидоры, огурцы, сладкий перец, брынза, лаваш, разнообразная зелень, сочные персики и груши. При всех удобствах непременным антуражем на природе должен быть и костер.
Набрать дрова несложно. Порой здесь буйствовал ветер, обламывая сухие ветки с деревьев и сбрасывая их к подножью скалы. Мы разбрелись по каменистой местности, собирая сушняк для костра.
Солнце клонилось к закату. Зной стекал с гор и растворялся в море. Легкий бриз успокаивал. Полутени колыхались над головой. Цикады пытались продолжать поддержку звона зноя, но уже вяло, постепенно покидая свой слаженный, назойливый хор. И вот уже остался только мой собственный шум в ушах, ну куда же без него в мои-то годы?
Низкие грозные вибрации сотрясли скалы. Всколыхнулось море. Чайки с криком взметнулись в небо. Ужас сковал всё тело, ноги вросли в землю. Буквально. Еще толчок – и всё ухнуло куда-то вниз: и камни под ногами и мои ноги. Слишком много камней. И все – по голове, рукам, ногам. Камневорот в бездне. Но не отключилась. Летела в полном сознании. В темноту пещеры, туда, где камни с плеском ссыпались в воду. Полет был недолгим. Без приземления. Вошла в воду солдатиком, привычно взмахнув руками вверх. Ноги поджать, дождаться контакта с дном. Резко оттолкнуться ногами от дна, руки – резко вниз. Вынырнув, огляделась. Камни сверху уже не сыпались. Земные недра успокоились.
Пещера была не идеально круглой. Отвесные скалы окружали зеркало воды со всех сторон. Через проём в отвесной стене, словно в окно, проникали лучи закатного солнца, освещая противоположную стену. Справа от «окна» вода плескалась об каменистую полоску суши. Медленно, размеренно работая израненными руками и ногами, поплыла к этой полоске берега. Ноги коснулись дна, руки с трудом подтянули к поверхности, свободной от воды. Выбраться смогла только до половины. Уплывающее сознание зафиксировало в искалеченном теле всплеск боли в одной из ран.