Ирбиса (не) приручить

Колуэ Адель

Легкий гул разноголосицы пронесся по трибунам, а затем кто-то выкрикнул:

– Неофит, как самая младшая сущность, имеет право первой внести предложение.

Ирина глядела в повзрослевшее лицо лесовика, который сейчас уже не выглядел подростком, его уже и юношей можно было назвать с натяжкой. Перед ней стоял молодой мужчина. А как взрослеют боги, она догадалась. Землянка горько улыбнулась:

– Вы хотите узнать, какое наказание придумает для него испуганная и обиженная девушка? - нехотя отвела взор от любимого попаданка.
–

Извольте! Он очень хотел узнать, откуда я. Прошу отправить его на перевоплощение в смертное тело в тот мир, куда он так стремился.

После ее слов на мгновение повисла звенящая тишина, а потом кто-то хохотнул. И его поддержали остальные. То с той, то с этой стороны раздавались возгласы:

– И повзрослеет, и поднимется в развитии...

– Надо только не забыть перекрыть магические каналы...

– Да. И память подкорректировать...

Боги обсуждали дальнейшую судьбу своего собрата с каким-то облегчением. Девушка не могла понять, а чего они от нее ожидали? Что она потребует его смерти?

Повелитель вод стоял гордо в середине узилища и зло смотрел на землянку.

– Кажется, у нас скоро появится Хранитель равновесия или Богиня правосудия, - услышала голос Творца Ира и сердито зыркнула в его сторону.
– Не гневайся, Ирина. Никто тебя не собирался проверять или экзаменовать. У нас действительно есть правило, по которому сначала вносят свои предложения самые юные и слабые сущности.

– Чтобы авторитет Великих не заставил их замолчать?
– иронично уточнила еще не пришедшая в себя девушка и обозначила поклон.
– Мудро! Благодарю за науку!

– Собратья, есть у кого-то другое предложение?
– негромко уточнил Творец, но было ясно, что его услышали все.
– Тогда голосуем...

Ирина смотрела, как вновь трибуны заливаются белым светом. А затем все произошло практически мгновенно. Раз - и исчез Повелитель вод. Два - и, не прощаясь, пропали боги. Три - не стало амфитеатра. Четыре - И...

Эпилог

Она распахнула глаза и захрипела... Дышать было больно, горло горело, а голова раскалывалась.

– Дыши, дочка!
– до хруста сжимая ее ладонь, причитал Лигран. А за его спиной стояли ребята с лицами, белыми, как мел, и молча вытирали влажные щеки.

– Дыши!
– вторила ему Бина.

Слезы брызнули из глаз Иры: вот ее семья! А теперь еще и любовь обрела взаимную, прямо как загадывала когда-то. И так хочется, чтобы все они были счастливы, что надо их успокоить. Сказать что-то доброе, ласковое!

 В этот миг Лигран опять сжал ее кисть так, что кости затрещали, и у девушки вырвалось:

– Пап, больно, — тщетно попытавшись отобрать свою конечность у опешившего мужчины, она бросила это безнадежное занятие и слабо улыбнувшись, попросила, — ты полегче, а то руку сломаешь!

– Слава Хранителю!
– зарыдала новобрачная.
– Жива! А мы так испугались! И молились, и ругались. Твои братья ту старуху заперли в синем домишке. Грозились всеми карами небесными

и земными. Она так ругалась в ответ, такими словами хаялась, что мне стыдно стало. Так они ей и сказали, что если ты не выживешь, то ее отдадут на суд людской в деревню. Умолкла.

– Ну, Бина, — неуверенно прохрипела выздоравливающая, пытаясь подняться, - что со мной могло случиться? И выпустите Ирбиссу. Только надо ее поселить где-то рядом, чтобы приглядывать...

– Да уж!
– хмуро пробасил Пард.
– Все, что могло, то случилось! Не подскакивай! Выпущу!

– Попробуешь еще раз одна куда сбежать, — поддержал его Иссил, — сам хворостину для тебя выберу!

– А я выдеру!
– припечатал Лигран, поставив точку в семейной головомойке.
– И не посмотрю, что ты высшая и вроде как бессмертная...

Ира осмотрела внимательно хмурые лица своих родных мужчин. Расстроенное, залитое лицо новой мамы. А как по-другому называть жену отца? Не мачеха же... И увидела Деба, что материализовался возле дверей и стоял там с не менее недовольной миной.

От возникшей идеи лукавая улыбка растянула губы попаданки. Она, слегка прищурив свои бирюзовые глазищи, тихонечко прошептала:

– Не имеешь права, папочка!

– Имею!
– хлопнул ладонью по спинке дивана, на котором разместили девушку, Лигран. — Вот выдам замуж, тогда пусть муж с тобой возится...

– Так ты меня сразу ему отдай, — кивнула на лесовика Ира.
– А то наш союз на небесах уже признали, а мы еще вашу свадьбу не сыграли.

– Не выйдет!
– возникла перед носом Ирины знакомая композиция из трех пальцев.
– Не знаю где и что, а свадьбу человеческую играть будем! Ишь! Муж!

Развернулся разгневанный родитель к изумленному Хранителю, а потом вспомнил, кем являются и его дочь, и ее новоявленный муж.

Ни смущения, ни страха Лигран не испытывал. Явственнее всего в его эмоциональном поле буйствовал азарт:

– Ты, вожак, пойми, — начал разъяснять свою позицию старший из вариаци.
– Божественный народ признал ваш союз, но вам жить среди людей. И именно они, как дети со своих родителей, будут брать с вас пример. Если вы будете буянить и баловаться вином, то и народ наш со временем превратится в пьяниц, забияк и дебоширов... Так что ваша свадьба — это не просьба, это требование родни невесты...

Деб, усмехнувшись, покачал головой:

– Какой выкуп ты хочешь за мою жену?
– и подмигнул в изумлении пялившейся на смертного отца Ирине. Та перевела на своего мужа округлившиеся глаза и просипела, уже почти нормально:

– Да вы у меня философы! Один - теологию основывает. Другой - обряды укореняет...

– Цыть!
– погрозил ей пальцем Пард.
– Не видишь? Сговор идет...

– Какой сговор?
– возмутилась девушка. — Это уже выкуп! Так что, братья дорогие, марш жреца предупреждать, что скоро молодые пожалуют на ритуал единения. И помогите там украсить все...