Иркутская история
Шрифт:
Валя. Не было, Витя. Так… Гуляли, веселились.
Виктор. Подсчитали, прослезились. Понятно.
Валя. Эх, Витечка, много ли оно стоило – веселье мое? Дешевка! Меня и звали так – «Валька-дешевка». Вот тогда он меня и полюбил, Сережа… Женой назвал. ( Словно опомнившись, взглянула на Виктора.) Ты не сердись.
Виктор( лихо). А что сердиться? Все забыто.
По дорожке медленно идет Родик; не говоря ни слова, он останавливается
Валя. Здравствуйте, Родик… Вы к Сереже? А его нет.
Родик. Да.
Хор молча окружает площадку.
Валя. Вы подождите. Он вернется сейчас.
Родик. Хорошо.
Все молчат. Хор делает еще одно движение к героям.
Валя. Что с вами, Родик?
Родик. Ничего.
Валя( вдруг улыбнулась). Вот вернется Сережа, и мы чай будем пить. И Виктор с нами… Будете, Родик? Я сейчас чайник долью… Быстренько. ( Бежит в дом.)
Хор окружает Родика и Виктора.
Виктор( тихо). Ну, говори.
Родик. Витя, ты только спокойно… Не волнуйся, слышишь?
Виктор. Ну?
Родик( шепотом). Сергей утонул.
Кто-то поднял в отчаянии руки. Хор застыл в неподвижности.
Виктор. Не спасли?
Родик качает головой.
( Не сразу.) Как?
Движение хора, и снова его неподвижность.
Родик. Мальчишка с девчонкой рыбу ловили – плот у них был самодельный… Плот перевернулся, а вокруг народу никого. Сергей спасать их поплыл… Сначала девчонку на берег вынес, потом за мальчишкой… А его уже нет. Видно, нырял за ним долго, а сил уж не было… Он парня на плот успел положить – а сам… Парень жив остался.
Виктор. Ой, Родик…
Словно не выдержав напряжения, хор отходит и останавливается в нескольких шагах от них.
Родик. Надо Валентине сказать…
Виктор. Зачем… Молчи!
Родик. Все равно ведь не скроешь.
Виктор. Правда.
Родик. Иди… скажи ей.
Виктор. Я не могу.
Родик. Скажи… Витечка.
Виктор. Не могу.
Родик. Ладно. Сам скажу. ( Уходит в дом.)
Хор делает движение к молчаливо стоящему Виктору. Виктор оглядывается, идет к дому, опускается на приступочку. Хор протягивает к нему руки, словно хочет молча его утешить. С улицы возвращаются Лариса и Сердюк.
Сердюк( опасливо). Виктор сидит…
Лариса. Ну что
Сердюк( заискивая перед Виктором). Гляди, пижон, какие я отцу штаны купил… Хороши?
Виктор. Что? ( Почти с ненавистью глядит на Сердюка.)
Хор( тихо). Ты не говори ничего, Степан Егорович.
– Сейчас нельзя говорить.
– Помолчи, слышишь?
Из дома выходят Валя и Родик. Хор делает движение к Валентине.
Валя( хору). А куда же я шапочку подевала? ( Вдруг увидела Сережину рубаху, остановилась, долго смотрит на нее.) Пошли, Родик.
Они уходят.
Виктор( встает с приступочки). Последи за ребятами, Лариса. ( Сердюку.) Вот так, батя… Сергей утонул.
Сердюк( вскрикнул). Врешь ты!…
Виктор. Нет Сергея. ( Быстро уходит.)
По дороге, что-то весело напевая, идут две маленькие девочки с цветами в руках. Хор неподвижен.
Берег Ангары. По тропинке идет прохожий.
Прохожий. И хотя скоро наступит вечер, солнце ласково освещает порыжевшие листья деревьев. Еще днем я уехал из Иркутска, добрался на катере до строительства ГЭС, а теперь брожу по Ангаре, там, где кончаются домики рабочего поселка. Говорят, здесь дней десять назад утонул какой-то парень… Я вижу, как недалеко от меня, на откосе, расположились пятеро рабочих и рядом с ними девушка. Они сидят не жестикулируя, словно думают каждый о своем. Но о чем же? Возле них, на пестром платке, стоит бутылка вина и нехитрая закуска. Старший разливает вино по кружкам всем, кроме девушки, и они снова молчат о чем-то. Я хочу продолжать прогулку… и не могу. Почему эти люди занимают меня? О чем все-таки они говорят? Я прислушиваюсь и не могу уловить ни слова. А внизу, у самого берега, какая-то женщина стирает белье. Один из мужчин заметил ее, сказал что-то остальным, и они молча смотрят вниз, на реку. Какая между ними связь? Почему эти люди так меня занимают? Глупая страсть подсматривать и подслушивать, которую выработала во мне моя профессия!… И я продолжаю стоять и смотреть в надежде, что случится нечто, что откроет мне смысл происходящего.
Возникает картина, о которой только что рассказывал прохожий. Сердюк разлил вино по кружкам, молча расположились вокруг него Виктор, Родик, Денис и Лапченко. Чуть поодаль от мужчин сидит Зинка.
Сердюк. Я вас спрашиваю, что остается после смерти от рабочего человека? ( С азартом.) Дела. Память о них навсегда остается. Придет час, и смерти вовсе не будет, потому что дела человека станут тогда во сто раз наших лучше. Сергей всех ближе к тому времени стоял – жил как человек, работал как коммунист, умер как герой. Вечная ему слава.