Ирния и Вирдис. Тетралогия

Раткевич Сергей

– Отлично, – кивает он. – Премного вам благодарен, граф!

Он поворачивается к своему адъютанту.

– Коня. Трубачей. Все силы на правый фланг. Немедленно, – тихим бесцветным голосом произносит он.

Мир вздрагивает и приходит в движение.

– И ваш личный резерв?! – восклицает адъютант.

– Вы еще здесь? – интересуется его величество. В его голосе холод могилы.

Адъютант исчезает.

– Я вам отвечу, когда вернусь, граф! – через плечо бросает его величество, вскакивая

в седло.

Тебя не пугает его замогильный голос. Мертвые не боятся могил.

– Будьте вы прокляты, граф! – торопливо вскакивая в седло, бросает принц Илген.

– Я не граф, – отвечаешь ты. – Я капитан третьей гвардейской…

– Тем более! – шипит он, давая коню шпоры.

Грозно поют трубы. Еще миг, и мимо тебя с грохотом проносится конница резерва. Ты бредешь, бредешь за ними, по колено увязая в вечности… Что ж, третья гвардейская получила ответ на свой вопрос. А вот ты почему все еще жив? Тебе ведь, кажется, пора… Там тебя ждут. А здесь? Есть ли здесь кто – то, ради кого стоит жить, переставлять ноги? Война не кончена? Верно, не кончена. Вот только ты – то теперь один. Так что ж тебе – одному за всех?

«А разве гвардейцы когда отступали? – молча смотрят тебе в спину твои мертвецы. – Что с того, капитан, что ты один за всех остался? Значит – вперед! Один. А вот когда справишься – милости просим. Мы тебя ждем. Все. Дождемся, можешь не сомневаться. Мертвые умеют ждать. Особенно гвардейцы».

Ты стоишь и отрешенно созерцаешь, как его величество, подобно своим царственным предкам, в первых рядах воинов атакует вражеский правый фланг. Как бегут, бросая оружие, враги.

– Они не успели. Не успели они изготовиться. Ничего они не успели! – в восторге бормочешь ты, наблюдая, как разбегаются собранные наспех вражеские солдаты, как растерянно мечутся их офицеры, как все это испуганное стадо, гонимое воинами его величества, сминает собственный центр… и даже их хваленая гвардия тонет в этом хаосе и всеобщей панике!

– Это разгром! – восторженно шепчешь ты, понимая, что третья гвардейская рота все же погибла не зря.

Могла и не погибать, конечно. Если б его величество ударил вовремя. Ты видишь, как падают вражеские стяги. Это разгром… разгром… разгром… Это слово чудесной музыкой звучит у тебя в голове, и ты наконец понимаешь, что все – таки жив. Слезы текут у тебя по щекам, третья гвардейская достойна слез. Ты нагибаешься и подбираешь кем – то брошенную шпагу. Ее рукоять в крови, но сейчас это неважно. Ты идешь туда – туда, где на остриях шпаг Ирнийского королевства уже сверкают первые лучи победы. Ты хочешь это видеть, и тебе не страшно попасться на глаза королю. Он, конечно, не простит, короли таких вещей не прощают. Но ты не нуждаешься в его прощении. Ты слишком прав, чтобы быть виноватым. Ты слишком прав, чтобы о чем – то просить. Он может казнить тебя, но не смеет судить. Да. Именно это ты ему и скажешь. Именно это. Ты идешь сквозь крики восторга и первые выстрелы в воздух. Врагов больше нет. Только пленные. Победа. Можно потратить порох впустую. Ты идешь сквозь выстрелы победы, пробуя ее на вкус. Ты идешь, чтобы посмотреть в глаза короля, чтобы узнать, кто же он на самом деле – тот человек, за которого ты сражался. Еще несколько шагов, и крики восторга внезапно обрываются. Какая странная… нелепая пауза. Ты идешь сквозь эту паузу, идешь, все ускоряя шаг, и липкая от крови чужая шпага неприятно свербит в руке. Горестный стон раздвигает небо. Ты протискиваешься вперед, туда, где произошло нечто непоправимое. Ты должен это видеть. Обязательно должен. Ты видишь. Ты видишь лежащего на земле короля Транерта. Короля с развороченной ружейным выстрелом грудью. Еще живого короля… И бледного от ярости и горя принца, склонившегося

над ним. Еще одно, долгое, как невыносимая боль, мгновение, и… от тела мертвого брата подымается новый король. Его величество Илген. Его горестный взгляд внезапно сталкивается с твоим.

– Граф Лэрис! – почти шепотом выдыхает он. – Вы арестованы!

Он смотрит тебе в глаза; такое ощущение, что он держится за твой взгляд, чтобы не упасть.

– Да, – отвечаешь ему ты. – Я арестован, ваше величество.

Ты наконец бросаешь наземь чужую шпагу, чужую шпагу с противной, липкой от крови рукоятью.

Тебя уводят. Ты и не думаешь сопротивляться. Твои раны, которых ты умудрялся не замечать все это время, внезапно заявляют о себе, бросая тебя в багровое пламя. Ты очень надеешься, что умираешь. И приходишь в сознание на руках эльфа – целителя три дня спустя.

Вход в твою палатку охраняется. Ты по – прежнему арестован. Король приходит к тебе, едва у него появляется возможность.

– Оставьте нас! – приказывает он офицеру охраны.

– Но… ваше величество… – бормочет тот, бросая на тебя опасливый взгляд.

– Оставьте нас. Все. Немедля! – опасным голосом повторяет приказ его величество.

– Ваше величество, я умоляю вас… – лепечет офицер охраны.

– Мне применить силу? – хмуро интересуется он. – Моего слова недостаточно?

Охрана отползает, но недалеко. Потерять еще одного короля – это было бы слишком для Ирнийского королевства.

Убедившись, что его приказ выполнен, король поворачивается к тебе:

– Ну, граф? Вы довольны? Мой несчастный брат сумел вам доказать, что он не трус?

– Для короля – может быть, – вырывается у тебя. – Но к себе в роту я бы его не взял.

– У вас больше нет роты, – отрезает его величество. – Вы погубили ее. А потом погубили короля.

– Он погубил себя сам, ваше величество, – отвечаешь ты. – Глупостью. И трусостью.

– Ложь! Он храбро сражался! И победил! – восклицает его величество. Сквозь царственный облик все еще просвечивают черты очень юного и очень напуганного мальчишки, который горячо любил своего брата. Он просто неспособен поверить, что его брат то, кем он на самом деле был… Что ж, ты и сам понял это вот только что… а с принца что взять? С бывшего принца, поправляешь ты сам себя.

– Он победил и правил бы еще долго… и мудро… Если б не какая – то подыхающая сволочь… – Его величество ломается окончательно. На глазах выблескивают слезы. – Я его даже убить не успел, этого гада! Он сам умер… А его величество… Вы бы видели, как он разил врага! Я бы хотел вырвать ваши глаза и унести их туда, в прошлое, чтобы вы посмотрели на это!

– Еще ни один человек ничего не увидел вырванными глазами, ваше величество, – тихо отвечаешь ты.

Это останавливает его. Он долго и молча смотрит на тебя.

– Вы хоть отдаете себе отчет, что погубили своего короля? – тихим и страшным голосом осведомляется он наконец. – Вы нанесли ему невероятное оскорбление, в лицо назвав трусом, недостойным памяти предков!

– Разве он сделал бы то, что сделал, будь я не прав? – отвечаешь ты. – Он бы просто приказал казнить меня. Вместо этого он возглавил атаку.

– Вы посмели приравнять его к какой – то роте несчастных гвардейцев! Вы хоть понимаете, насколько это несоизмеримые понятия?

– Я приравнял его к роте напрасно погубленных гвардейцев, – говоришь ты. – Это меняет дело.

– Вашу роту погубили вы сами, капитан, – решительно отрезает его величество. – Вы сами заняли эту позицию и упорно держались там, несмотря ни на что. Вас надо бы казнить уже за одно это!

– Казните, ваше величество, – пожимаешь плечами ты.

Тебе и впрямь все равно. Мертвые ждут, а живым ты ничего не должен. Если ты в чем – то был неправ, демоны смерти живо разъяснят тебе это.