Иронические юморески
Шрифт:
Неизвестно, состоится ли когда-нибудь эта женитьба на самом деле, так как на сцене ее никогда не показывают, должно быть из-за не особенно знатного происхождения молодых. Известно только, что водитель делает все же попытки «отстать от вина». Это особенно заметно по тем комедиям, где он появляется «как стеклышко», то есть «ни в одном глазу». По всей видимости, ему очень трудно «крепиться», настроение его мрачноватое, и мы не слышим от него прежних веселых шуточек. Когда все вокруг оживленно спорят, пройдет ли в дверь новый, недавно купленный зеркальный шкаф, он стоит угрюмо в сторонке и, дав остальным вволю наговориться, достает из кармана рулетку, измеряет ширину двери и изрекает только одно слово: «пройдет» или «не пройдет».
Стоит
Она появилась в комедии с тех пор, как Старый хрыч достиг наиболее ответственных должностей и стал окружать себя всякими льстецами и прихлебателями. Обычно приживалкой бывает какая-нибудь дальняя родственница жены, которая при ближайшем рассмотрении оказывается даже не родственницей, а просто знакомой, которая и взялась-то совершенно неизвестно откуда. Она рассказывает о себе, будто работала раньше в искусстве, на самом же деле, как потом выясняется, была просто модной портнихой. Последнее обстоятельство и является основной причиной ее тесной дружбы с женой Старого хрыча, которая, как известно, больше всего на свете любит потолковать о нарядах.
Ее чаще всего зовут Рашель, Мадлен или каким-нибудь другим именем в этом роде. Она любит все заграничное, хвастается знанием французского языка, при разговоре слегка картавит, вместо «л» говорит «в»: «Я вижу его высую говову». Все время охает, ахает, закатывает глаза, употребляет массу присущих только ей словечек и выражений; если чем-нибудь довольна, то говорит: «Я в диком упоении», если хочет кого-нибудь похвалить, го лепечет, мило сощурив глаза: «Очень, очень и весьма». Постоянно твердит, что у нее бездна вкуса, и напяливает на себя такие пестрые тряпки, что у зрителей начинает рябить в глазах. Подозревает у себя разные несуществующие болезни, вроде бестемпературного гриппа, и все время пищит, что не может жить без культурной среды.
Точно так же, как и соседка, она мечтает женить кого-нибудь на себе; если встречается с незнакомым мужчиной, обычно говорит: «Какое знакомое лицо. По-моему, мы где-то встречались». Так же, как и секретарша, питает слабость к отрицательному типу. Считает, что в жизни ей «жутко не везет» и что близкие люди ее не ценят. Когда зарвавшегося Старого хрыча начинают публично прорабатывать, она возмущается больше всех, волнуется и кричит: «У человека имя, положение, дача!.. А тут взяли и на глазах у всех высекли». Узнав, что катастрофа, угрожающая главному герою, неизбежна, она первая бежит из его дома, как крыса с идущего ко дну корабля.
Самые неинтересные роли в комедии выпадают на долю стариков и старух. В каждой комедии употребляется не больше одного старика или старухи, хотя их всего существует в театре четверо: два старика и две старухи. Первый театральный старик — это отец Старого хрыча. Он обычно живет в деревне и приезжает в город, лишь когда узнает, что сынка пропечатали в газете за нелюбовь к критике. Его отцовскому самолюбию лестно, что сын занимает важный пост в городе, и тем более обидно, что он зазнался и об этом стало известно даже в родном селе. В общем, он относится к сыну неплохо, хотя и с некоторой иронией, особенно не одобряя его привычку пить боржом, так как считает, что для него полезнее было бы пить водку.
Другой старик — это тесть, то есть отец жены Старого хрыча. Он ниоткуда не приезжает и никуда не уезжает, так как живет в семье постоянно на положении приживала. Его дочь то и дело покрикивает на него, Старый хрыч посылает его в лавочку за папиросами, сам же он слоняется по целым дням из комнаты в комнату в своем Старомодном жилете и больших белых стоптанных валенках. Больше всего он любит распаковывать притащенные шофером пакеты и особенно оживляется, приготавливая
Одна из театральных старух — это теща главного героя или какая-нибудь двоюродная тетка, которая тоже живет в семье на положении приживалки. Это незаметное, безмолвное, серое существо с серыми от седины волосами, с серым, землистым лицом, с серыми глазами и в сером, выцветшем от долгого употребления платье. Никому она не нужна, никто не разговаривает с нею и не обращает на нее никакого внимания. Вид у нее забитый, запуганный. Улучив момент, она украдкой хватает со стола что-нибудь съестное, например пирожок, и, давясь, жует, стараясь поскорей проглотить, чтоб никто не увидел. В этом и заключается вся ее роль, которая вводится в комедию специально для смеха, так как, по мнению некоторых драматургов, подобная склонность старой женщины к чревоугодию очень комична.
Другая комедийная старуха — это приезжая бабушка, чаще всего мать главного героя, которая приезжает из деревни специально для того, чтобы ее внучка могла расспрашивать у нее о том, как она впервые встретилась с дедушкой и как они полюбили друг друга. Поскольку есть уверенность, что бабушка не останется жить навсегда в семье, отношение к ней более терпимое, чем к первой старухе. Эта старушка на вид бойкая, держится бодро, но, не имея привычки к городской жизни, не перестает удивляться, как только здесь живут люди. Наиболее страшная для нее вещь в городе — это телефон, который начинает звонить каждый раз, как только все разойдутся по своим делам и она остается одна в доме. Услышав телефонный звонок, она вздрагивает всем телом и, несмело подойдя к аппарату, долго о чем-то думает, склонившись над ним и озабоченно подпирая рукой подбородок. Так как телефон продолжает нетерпеливо звенеть, она с недоумением пожимает плечами и, крутнув головой, протягивает к трубке руку, но тут же отдергивает ее. Услыхав позади себя смех, она оглядывается на публику в зрительном зале и, набравшись наконец смелости, снимает с рычага трубку. Проговорив с испугом: «Тю ты, скаженный!» — она долго рассматривает трубку, вертя ее во все стороны, после чего прикладывает к уху сначала одним концом, потом другим и кричит так, что за версту слышно:
«Але!.. Слюшию!.. А?.. Это ктоича? А? Чивоича?.. Да ето кто говорить-то?»
И так все время, пока не положит трубку.
Исполнив этот свой сильно комический номер, она вскорости уезжает обратно в деревню.
Кроме вышеописанных, бывают еще персонажи, которые выступают в комедии от случая к случаю, работая по совместительству также и в драме. Это дворники, управдомы, вахтеры, железнодорожные проводники и пожилые, никому не нужные тетки, которые, однако же, очень обижаются, когда родные только на следующий день вспоминают, что вчера был их день рождения.
Точно так же попадают иногда из драмы в комедию и новомодные персонажи, известные под общим названием «плесени». Один из этих персонажей — стиляга— очень хорошо всем известен по юмористической литературе и по своим выступлениям на эстраде, где он очень смешит публику, состроив идиотскую физиономию и танцуя «буги-вуги». Другой персонаж— фифа. Это совсем еще молоденькая девушка, с далеко не законченным средним образованием, с некрасивым, широким, обсыпанным пудрой лицом, с тоненькими, нарисованными черной тушью бровями и огромными ресницами, которые нелепо торчат вокруг крошечных глазок. Одета она безвкусно, на ногах какие-то неуклюжие водолазные башмаки, в качестве головного убора — крошечный берет, который держится даже не на голове, а где-то сбоку, на ухе. Говорит она только о танцульках, о знакомых мальчиках и о своей заветной мечте покататься на такси; красит губы, щедро размазывая краску по щекам чуть ли не до самых ушей, и всем своим видом старается показать, насколько противно, пошло и непривлекательно мещанство.