Ирония фарта
Шрифт:
Андрей, 21: А может, все проще? Может, просто кому-то пора баиньки?
Натали, 19: Ты прав. Сейчас только постираю. И чего все парни такие грязнули? У одного музыканта, своего друга по детдому, конфисковала свитер. В таком грязном нельзя ходить!
Андрей, 21: Так ты еще и воспитываешь там коллег?)))
Натали, 19: Ну, кто-то же должен! Спокойной ночи, солнце!
Андрей, 21: Мне нравится, когда ты меня называешь ласково))) И тебе спокойной ночи! Завтра давай обменяемся телефонами, хорошо? Я мечтаю тебя услышать, наконец.
Натали, 19: Я подумаю))) Пока!
Натали отправилась в ванную и закинула свитер в стиральную машину.
— Как
Развесив выстиранный свитер на сушилке для полотенец, Натали отправилась спать. Услышав утром трель будильника, и открыв с трудом глаза, Натали поняла, что на этот раз ей не удалось запомнить ничего из того, что снилось.
— Заработалась, — сказала она сама себе и медленно поплелась в ванную. Свитер Коли был совсем сухой. Натали свернула его и отнесла в прихожую, чтобы не забыть взять его с собой. Утро шло своим чередом. Засвистел и выключился чайник. За то время, пока он закипал, Натали успела умыться и почистить зубы. В холодильнике стояла упаковка йогуртов. Натали достала ее, отломила от упаковки два стаканчика, оставшиеся два поставила обратно. По телевизору шли новости. Ничего интересного. Политика. Спорт. Будничная суета. Противостояния и надуманные проблемы. Криминал. Натали, не спеша, съела йогурт, налила в чашку чай и с ней отправилась в соседнюю комнату, включила ноутбук.
Через час ее ждали в студии. Нужно было поторапливаться. Андрей был в offline.
Натали, 19: Доброе утро! Тебя тут нет, а значит до встречи здесь вечером! Удачного дня во всех твоих грандиозных делах!
В почтовом ящике было пять писем.
— Снова спам, — подумала Натали. — И не лень людям его рассылать. Уже давно бы придумали, как с этим бороться и все ненужное фильтровать где-то на подходе.
Неожиданно ее внимание привлекло одно письмо, она уже собиралась его удалить. В отправителях значился Rudolph, тема письма была «Наташе от дяди». Натали почувствовала, что у нее темнеет в глазах. Она пролила на себя немного чая, и чтобы не пролить остальное поставила чашку прямо на пол. Руки начинали дрожать. Натали кликнула на письмо и открыла его.
«Здравствуй, Натали, здравствуй, дочка! Как у тебя дела, интересно мне знать? Ты хотя бы помнишь, что у тебя есть родственники, которые о тебе беспокоятся? Неужели забыла? А мы с тетей Светланой постоянно о тебе вспоминаем, думаем, как там наша умница, волнуемся за тебя. Ты почему-то делаешь вид, что нас не существует. Живешь для себя, а это очень скверно, дочка. Тебя родители ведь учили помнить о близких, заботиться о них, а ты вот что творишь. Совсем ты меня забыла. А я ведь много для тебя сделал. Или ты уже не помнишь об этом, помнишь о том, что тебя касается? Нет, дорогая, так дело не пойдет. Это не может продолжаться больше. Это все твой эгоизм. С ним нужно бороться. Ты не звонишь, хотя знаешь прекрасно номер и мой домашний, и мобильный. Мы тебя воспитывали, поддержали в самый тяжелый момент, а ты теперь разбогатела, видите ли, и все, уже не помнишь всего того хорошего, что тебе сделали. Деньги портят тебя. Зарабатываешь, богатеешь и не замечаешь этого. А со стороны очень заметно это все. Ты зазналась. Это отвратительно. Уже и родственников знать не хочешь. Я тебя растил, а ты меня совершенно не уважаешь. Давай-ка исправляйся, пока не поздно. Пиши. Или приезжай сюда к нам, в Америку. Не забывай нас. Твой дядя Рудольф».
Натали закрыла ноутбук и заплакала. То прошлое, от которого она убегала, ради
2
— Что с тобой, Натали? — Коля внимательно рассматривал ее. — Ты какая-то не такая сегодня, совершенно не своя. Не случилось ли чего?
Натали приняла решение никому ничего не говорить. Конечно, дяде Рудольфу нужно было обязательно ответить. Но об этом никто не должен был знать. Что мог бы с этим поделать Коля? Конечно, Константин был способен как-то урегулировать ситуацию. Но просить Константина Натали не могла. Стать попрошайкой, которой мало того, что он для нее сделал? Зазнавшейся и зазвездившейся малолеткой, которая пытается его руками свести счеты с родней? Константин был в курсе того, что сделал с ней дядя Рудольф в детстве, всех неприятностей, случившихся после гибели родителей. Но он и так сделал для нее слишком много, и его не следовало впутывать в эту историю — так казалось Натали.
— Спасибо за свитер, — тихо произнес Коля, так и не дождавшись ответа. — Но учти, что больше я тебе мои вещи стирать не позволю.
— Будешь ходить в грязном? — пыталась шутить Натали.
— Буду!
— А почему вчера все же согласился, а?
— А это, Натали, была моя мимолетная слабость, со всеми случается, — Коля улыбался и рассматривал свитер, который был чистый и оттого выглядел почти новым. — Ну вот, а я думал, что новый придется покупать!
— Давай за работу! Иди, будем записываться. Или ты забыл, что вчера мы на сегодня кое-что припасли?
— О, да ты грозная! — через пять минут Коля с гитарой в руках и наушниками на голове уже старательно выводил аккорды песни, которая предназначалась для Саши Карга. Нужно было спешить, потому что ближе к вечеру должны были прийти братья Денисенко, чтобы записать чистовой вариант своей песни про телефон. Когда Натали впервые прочла ее текст, то долго смеялась.
Не трогай мой телефон,
Не читай мои SMS.
Возьми и купи себе свой,
Да у тебя и так уже есть!
Натали работала весь день, как заведенная. Она не обмолвилась о письме дяди Рудольфа ни с Колей, ни с Константином, когда он приехал ближе к вечеру вместе с братьями Денисенко. Даже когда Натали осталась в холле наедине с Константином, она старалась не выдавать своего крайнего волнения, хотя обычно они делились друг с другом своими проблемами, сидя за стаканчиком кофе во время небольших перерывов.
В любой другой день, вернувшись в квартиру, Натали сразу же принялась бы писать Андрею. Так было на протяжении уже пары месяцев, что они были знакомы. Но в этот раз она была полна решимости ответить дяде Рудольфу. Нет, никаких проклятий и грубостей она писать не собиралась. Она никому никогда не желала зла. Когда-то ее этому учили родители, а теперь это было просто не в ее правилах. Не ответить же, промолчать, значило согласиться с тем, что написал дядя Рудольф. Но как? Неужели и вправду ее интересуют только деньги, и ради них она была готова пожертвовать отношениями с родственниками?