Ирония Судьбы, или с драконьим жаром!
Шрифт:
— Только ради меня, любовь моя… — прошептал дракон, глядя с такой мольбой, что девочки решили ему помочь.
— Хорошо, — мрачно буркнула я, ведя их в зал. В зале стоял рояль. Прямо в центре… Больше в зале ничего не было! Во времена моего детства он стоял вон в том дальнем углу! Поэтому, когда слуги пытались вытащить его и продать, я терпеливо стояла и ждала, когда они дотащат его самого центра залы. И уже потом бросила в них заклинанием. Они разбежались, а рояль встал именно на то место, где бы мне хотелось.
—
— Про однорукого красавца Кружила! — смутилась Лотти. — Я очень люблю эту песню! Сразу представляется граф или барон! Без руки, бедняжка! Но все правильно! Он же ради девушки!
— Это что за песня про красавца Кружила? — спросил дракон.
— Там еще граф руку отрезал! Ради девушки! — вздохнула Бетти, приваливаясь к роялю. — Вы что? Не знаете эту песню?
— Про Кружила? Нет, не знаю! — заметил дракон, пока я вздыхая, счищала иней с клавиш.
— Да-да! Про однорукого графа Кружила! — хором закивали девушки, замирая.
Я положила руки на старинные клавиши и начала петь про Новогодний Бал.
— Я растеряла все слова, но граф мне руку одолжил… Я сделала шаг, я сделала два… И бал меня нежно кружил! — пропела я, слыша, как фальшивит до.
Дракон едва не заплакал от смеха, глядя то на меня, то на девушек, обсуждающих, бесстыдника графа — Кружила, который хоть и потерял руку, но не потерял хватку!
— Просто мужчина не рассчитал силу удара его чувств о женскую красоту! Такое бывает! — заметил дракон, словно видел такое лично. — Главное, что он делал это нежно! Остальное — неважно. И руку назад не потребовал!
— А вы не считаете это бесстыдным? — спросила я, пытаясь найти хоть одну вменяемую совесть. Но три чистые совести намекали, что у меня серьезные проблемы с дикцией.
— Но он ей же руку предложил! — спорили слушатели. — Значит, женится!
— Правильно! — согласился дракон. — Руку мужчина предлагает сам. А сердце уже вырывает девушка!
— Ой, ой, ой, — тут же прильнули ко мне и к роялю подруги. — Про Мухожука!
Взгляд дракона было сложно передать словами. Судя по роскошной одежде, он явно не навоз из-под кареты выгребал, И знал эти песни, которые разучивают все благородные девицы.
— Мухожук? — спросил дракон. Он привалился к роялю, а рояль захрустел и чуть-чуть отъехал в сторону. И дракон тут же встал ровно.
— Да! Про оборотня! — подтвердила Лотти, поражаясь недогадливости дракона. — Они не могут быть вместе, потому что она — оборотень — мухожук!
— Мне просто не терпится услышать, — в глазах дракона горел азартный огонь.
— Он к ней пришел, едва ли ночь окутала дворец. Он нежно клялся ей в любви, что запретил отец. Восходит полная луна, и в тишине аллей она дала ему ответ, чуть становясь бледней. Я вас люблю, люблю
— Теперь я — мухожук! — вздохнули девочки. — А ведь какая любовь была бы…
— Нет, ну мог бы и согласиться! А то какого-то испугался мухожука! Ну и что, что полная луна — самое время для оборотней! — возмутился дракон. — Значит, он ее все-таки не любит!
Глава одиннадцатая. И крысам положу!
— Не любит, — покачали головами те, которым я пыталась объяснить, что это слово «ухожу» бессчётное число раз!
— Ой, а про то, как кормили крыс салатом! — вспомнила Бетти, толкая локтем Лотти. — Очень красивая песня! А потом про щедрого графа — пьяницу!
Я стала петь шутливый романс о свидании, где влюбленный маркиз решил поухаживать за дамой и неуклюже уронил тарелку ей на платье.
— Она смущенно говорит: «Ну что ж вы как слуга! Я вмиг служанку позову — все сделает сама!». «Мадам, зачем кого-то звать! Без вас я не дышу… Я предлагаю вам салат! Икры сам положу!».
— Нет, ну крысы тоже хотят попробовать салат! — вздохнула Лотти. — Хоть крысы и противные!
— Главное — поровну. И девушке, и крысам! Никого не обидел! — почти серьезно произнес дракон. — Он просто сразу показал, что он — заботливый! На примере крыс.
— Раз было про крыс, то пуст будет про котика! Про бесильного котика! Грустную! — заумоляли меня почти хором красавицы, забыв, что их ждут дома.
Песня называлась «Романс Старой Девы», которая так и не вышла замуж за того, кого любила. Потому что он не отваживался признаться ей в ответной любви. И был уверен, что она его не любит.
— Я вас любила, сударь. Вы не знали… Теперь давно увяла красота. Так почему же, сударь вы молчали! Я брошу в вас бессилия года… — допела я песню.
— Котика жалко, хоть и бесил хозяйку, — всхлипывала Лотти.
— Нет. Ну она его нормально так котом отмудохала! — согласилась Бетти. — Я бы тоже ему съездила по роже! Интересно, почему котом?
— Видимо, это была изощренная месть! — заметил дракон. — К тому же у старой девы был под рукой ее «бесильный кот». Была бы книга, бросила бы ею!
— Играйте сами, — испепелила я дракона взглядом, обидевшись, что он вместо того, чтобы присоединиться ко мне, стал поддерживать версию девочек. И не просто поддержал. А еще и с упоением разрабатывал теории, что было дальше с робким герцогом после встречи с «бесильным котом».
— Красавцем он уже не будет! — вынес окончательный вердикт дракон.
— Играть? — удивился дракон, глядя на покрытый инеем рояль. — Вы сейчас серьезно?
— Вполне, — произнесла я, понимая, что акустика пустой залы тоже играет злую шутку в разборчивости слов, разнося их эхом по всем уголкам.