ИС-3. Боевое крещение
Шрифт:
– Всё очень просто, в Америке есть такой гангстер Аль Капоне, это бандит по нашему, так вот он сказал золотые слова – Добрым словом и револьвером можно достичь гораздо большего, чем просто одним добрым словом.
– К чему это вы?
– А к тому, Павел Сергеевич, что человеческого языка немцы не понимают. Они абсолютно не соблюдают у нас Женевскую конвенцию, мы для них не люди. Мне пленные на допросе сами про это говорили, мы для них всего лишь люди второго сорта, рабы, бесправный говорящий скот, всё предназначение которого покорно работать на своих хозяев. А с рабом можно делать всё, что тебе угодно, бить, истязать, насиловать, убивать. Только осознание того, что за всё, что они у нас натворят им придется отвечать и не когда ни будь в далеком будущем, а прямо тут и сейчас и наказание за их преступления будет максимально жестоким, это позволит не допустить в дальнейшем их зверств. Расстрелял немецкий летчик беженцев, будь любезен сесть на кол, изнасиловал наших женщин, тебя оскопят, уничтожаешь наши госпиталя и медсанбаты, не жалуйся, что и твоих раненых уничтожают без всякой пощады. Я не христосик и если меня ударят по одной щеке, то я не буду подставлять другую, а постараюсь в ответ сломать челюсть
– Честно говоря я не подходил к этому с такой стороны.
– Когда противник перестанет зверствовать, тогда и я стану соблюдать Женевскую конвенцию, а пока пленных я не беру, также уничтожаю всех, не смотря на то, здоров он или ранен. А за свои действия, когда мы выйдем к нашим я готов ответить, хотя думается мне, что скоро бомбежки и обстрелы наших госпиталей и беженцев прекратятся.
– Хорошо, оставим этот вопрос на потом, скажите, откуда вы? Ваш передвижной госпиталь, его оборудование, откуда оно? Да и ваша техника, я видел и танки и машины.
– Извините товарищ батальонный комиссар, но на этот вопрос я не имею права вам отвечать, у вас просто нет необходимого допуска. Всё подробно будет доложено только Лаврентию Павловичу или его заместителям, больше я ничего вам сказать не могу.
Батальонный комиссар явно был недоволен, он мог только гадать кто мы такие и откуда, но ни каких подтверждений своим догадкам получить не мог. Мне кстати тоже следовало поторопиться, нашумели мы тут уже изрядно, особенно последняя акция с аэродромами, да и пленные чего стоили. Освободив в общей сложности около пятнадцати тысяч человек, из которых почти десять тысяч присоединились ко мне, а это с учетом ещё и окруженцев выходило на полнокровную дивизию со средствами усиления. Артиллерийский полк тяжелых гаубиц и танковый полк, плюс пара дивизионов противотанковых орудий, это всё делало мою группировку опасным противником. Конечно, до кадровой дивизии нам было ещё далеко, все подразделения собранны с бору по сосенке, ни какого боевого слаживания у них нет. Тактика тоже желает лучшего, но надеюсь за время совместных действий немного подучатся. Пришлось немного поагитировать за советскую власть освобожденных командиров, а также из окруженцев. Для них я был только непонятный капитан, чин невысокий, а хочет всеми командовать, приходилось их жестко ставить на место. С пленными было проще, или вы подчиняетесь мне и выполняете все мои команды или скатертью дорожка. Трехлинейку с пятью десятками патронов и однодневным пайком в зубы и пшел вон, сам выбирайся к нашим или иди к черту на рога. К слову сказать находились и такие, правда не много, остальные всё же имели на плечах голову, а не просто туда ели и головной убор на этом месте носили, понимали, что в одиночку или малой группой выйти к своим шансов мало и потом тоже проблемы с особым отделом будут. В составе подразделения будет намного легче, да и наличие у меня техники, вернее в её количестве и особенно трофейной, впечатляло. Одни только СЗУ из трофейного бронетранспортера и нашей 37 миллиметровой пушки чего стоили. Мне кстати пришлось на бронетранспортерах, на которые их ставили срезать борта, во внутрь она всё же помещалась, но вот свободно крутится вокруг своей оси получалось не очень. Вот и пришлось практически сразу за кабиной, оставив только полметра стенки, остальное безжалостно срезать. Остались небольшие бортики, что бы можно было ящики с боеприпасами там сложить и всё, зато теперь обзор у зенитчиков был отличный, правда с расчетами пришлось мудрить. По уставу он состоял из 7 человек, шестеро остались прежними, командир орудия, наводчик по азимуту, установщик скорости и дальности на прицеле, наводчик по углу возвышения, установщик курса и угла пикирования или кабрирования на прицеле, заряжающий. Последние пятеро на платформе, седьмым я сделал водителя бронетранспортера. Водитель и командир находились в кабине, еще четверо сидели за кабиной, на тех полуметре, которые остались от борта и ещё один человек в сиденье орудия. Не смотря на то, что боеприпасов к 37 мм зениткам было мало, даже на складах мы нашли их совсем не много, но уж больно хорошим было это орудие. Вот я и старался собрать их как можно больше и сделать их самоходными. На грузовики я их больше не ставил, возиться с опорами не хотел, а полугусеничные трофейные бронетранспортеры для этого подходили в самый раз. Пехоте тоже досталось их не мало, хотя в основном для её перевозки были грузовики. Вот именно такое количество не только своей, а в основном трофейной техники и отсутствие у меня паники, а наоборот, делового копошения и подкупало командиров. Мне они тоже были нужны как воздух, особенно для артиллерии. Солдаты без командования просто стадо вооруженных людей, а какой смысл от гаубиц, даже если есть наводчики и заряжающие, если нет командира, который способен дать наводчику правильное целеуказание. Это для противотанковых орудий или полковых для стрельбы прямой наводкой можно обойтись без них, а с гаубицами такой номер не пройдет. Для стрельбы с закрытых позиций, как они обычно и стреляют, нужен толковый командир, иначе пользы от них будет ни на грош.
– Проходите товарищи, садитесь. Разрешите ещё раз представиться, капитан Волков, командир этого бродячего цирка Шапито. С вашей помощью надеюсь превратить его в настоящее подразделение нового типа. Мне очень не хватает толковых командиров и не смотрите на меня, как на врага народа, скажу сразу, под моей командой вы будете только до выхода к нашим, потом у моего подразделения будет отдельная задача и мы уйдем от вас, а вы останетесь. Думаю вам стоит притереться друг к другу, тогда потом вам будет легче воевать. Возможно, что кто-то из вас, после моего ухода примет командование на себя, в принципе это будет наилучший вариант, так как я надеюсь, что за это
Согласились все, тут было и не желание пробиваться к своим в одиночку или рядовым, и то, что в составе подразделения легче пройти проверку, и профессиональная гордость и в конце концов, шанс на карьеру. Если в тылу врага кто-то формирует не маленький отрядик для прорыва из окружения, а полноценную дивизию, у этого кого-то полно техники, и своей и трофейной и он активно действует и имеет план действий, то он имеет все шансы на успех и тогда лучше быть к нему поближе.
Из всех присутствующих только майор Кондратьев уже видел, как я действую и уже был в моем подчинении. Не смотря на его оплошность с потерей танков, именно его я думал поставить на танковый полк. Всё же его я тоже успел хоть немного, но узнать и действовал он до этого по разговорам его танкистов достаточно грамотно. Кроме него, был ещё один майор сапер, он пойдет на саперный батальон и подполковник минометчик. Найденные минометы уже установили в те же трофейные бронетранспортеры и сейчас формировали расчеты, проблема была только с нехваткой водителей. Отобранную для этого зеленую молодежь сейчас усиленно тренировали. Почти два десятка полуторок пришлось отдать им на обучение езде, но за неделю хотя бы начальные навыки езды они получат. Все водители из пленных и окруженцев сразу шли нарасхват, как и специалисты в других ВУСах. Артиллеристы, минометчики, саперы, их отыскивали и тут же формировали расчеты, причем с учетом того, с чем они имели дело раньше. Чем переучивать противотанкиста на гаубичника или минометчика или наоборот, то проще ещё при формировании подразделения учитывать с чем именно боец имел дело раньше. Закончив разговор, я вышел из палатки, их мы набрали на том же складе, чего там только не было, а товарищи командиры остались обсуждать моё предложение.
– Товарищ майор, - Обратился к Кондратьеву один из полковников пехотинцев. – Вы знаете капитана Волкова чуть дольше нас, каково ваше мнение о нем?
– Не на много и дольше знаю, всего на неделю дольше вас, а так… он очень жесткий, целеустремленный и до крайности жестокий человек.
– Почему вы так решили?
– Мне тут рассказали о том, как он казнил немецкого летчика и танкистов, просто махровое средневековье, а один его приказ об уничтожении немецких санитарных колонн чего стоит.
– То есть как уничтожение санитарных колонн?
– А вот так, при встрече с немецкой санитарной колонной её надлежит полностью уничтожить, в живых оставлять только одного человека, желательно или офицера или врача и сообщать ему, что так будет до тех пор, пока немецкие войска уничтожают наши госпиталя и раненых. Как он сказал: кровь за кровь. На сколько я знаю, уже уничтожено четыре колонны и останавливаться на этом он не собирается.
– А его профессиональные качества?
– Начал с неполной ротой экспериментальной техники, вы наверно её видели, она отдельно стоит под охраной его людей и за пару недель сколотил значительный отряд и прибрал к рукам много танков и орудий, у немцев в качестве трофеев забрал большое количество бронетранспортеров и машин. По словам примкнувших к нему ранее бойцов уничтожил в общей сложности не меньше танкового батальона и не меньше пары батальонов пехоты. Сейчас устроил вылазку на аэродромы, и на сколько я знаю успешную, уничтожено три аэродрома со всей техникой и персоналом. В общем осторожный и удачливый командир.
– А что за экспериментальная техника?
– Не знаю, документов не видел, но там новейший танк, смотрится красиво и устрашающе, модернизированный Т-34, самоходка, пара бронетранспортеров и грузовики, тоже какие-то новые.
– А вы почему к нему примкнули, вы ведь старше его по званию и должности?
– Так уж получилось, у меня топливо для танков кончилось, вот и пришлось их оставить, а он шел следом и подобрал их. Экипажей для них у него не было, а у меня танкисты без танков, вот и пришлось под него идти, правда пока я не жалею об этом. Не знаю как, но он находит и топливо для них и снаряды и новую технику.
Командиры еще немного пообсуждали и самого капитана Волкова и его предложение. С одной стороны их смущало его столь незначительное воинское звание, а с другой восхитили его организаторские способности и предприимчивость, да и то, что после выхода к нашим он покинет подразделение давало одному из них возможность занять его место. Даже сама дивизия получалась очень сильной и с мощным зенитным прикрытием, самоходные зенитки на базе немецких бронетранспортеров, как заводские трофейные с 20 мм орудиями, так и с нашими 37 мм торчали то тут, то там. Кроме них было большое количество грузовиков с установленными в их кузовах на зенитных турелях крупнокалиберными пулеметами и счетверенными Максимами. Такое прикрытие гарантированно могло защитить от обычного налета противника. Тщательно взвесив все за и против пришли к выводу принять предложение капитана Волкова.
19 июля 1941 года, Минск, Ставка группы армий «Центр»
– Это черт знает что такое! – Неистовал командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Федор фон Бок. – Вначале начинают пропадать наши колонны, а на месте нападений мы находим только трупы наших солдат и немногочисленную сгоревшую технику, а её значительная часть бесследно пропадает, затем полностью уничтожают несколько наших санитарных колонн и наконец полное уничтожение трех бомбардировочных и двух истребительных полков вместе со всем персоналом! Что находят на месте преступлений? Какие-то нелепые угрозы не пойми от кого!