Исаев-Штирлиц. Книга 4. Испанский вариант

Исаев-Штирлиц. Книга 1. Бриллианты для диктатуры пролетариата

Исаев-Штирлиц. Книга 2. Пароль не нужен

Исаев-Штирлиц. Книга 3. Нежность

Исаев-Штирлиц. Книга 4. Испанский вариант

Исаев-Штирлиц. Книга 5. Альтернатива

Исаев-Штирлиц. Книга 6. Третья карта

Исаев-Штирлиц. Книга 7. Майор Вихрь

Исаев-Штирлиц. Книга 8. Семнадцать мгновений весны

Исаев-Штирлиц. Книга 9. Приказано выжить

–

Это его машина, – сказал Хаген.

– По-моему, у него был «остин», а это «пежо». Нет?

– Это его машина, – повторил Хаген, – вчера вечером он схватил машину своей бабы после того, как она сбежала в Лиссабон. Это точно.

– Да не волнуйтесь вы так, приятель, – усмехнулся Штирлиц, – если это он, мы его возьмем. А если не он? Хордана устроит нам серьезные неприятности через Риббентропа. Все молодые министры иностранных дел любят поначалу соблюдать протокол: видите, у этого «пежо» дипломатический номер.

Хаген высунулся из окна «мерседеса». Он весь замер, наблюдая за тем, как Ян Пальма выскочил из маленькой, выкрашенной в грязно-зеленый цвет машины и бросился к входу в аэропорт Бургоса.

– Это он, – сказал Хаген. – Сейчас вы его узнали?

– Узнал. Сейчас узнал, – ответил Штирлиц, закурив. – Но ведь он улетает…

Хаген тщательно обгрыз ноготь на мизинце и ответил:

– Он не улетит.

– Вы неисправимый оптимист…

– А вы неисправимый пессимист, штурмбанфюрер, – вдруг широко улыбнулся Хаген, заметив Пальма, выбежавшего из аэровокзала. – Сейчас он полезет в машину и начнет ковыряться в чемодане…

– Вы провидец?

– Нет. К сожалению. Просто его паспорт сейчас оказался в кармане моего человека.

К «мерседесу» подъехал пикап и остановился почти вплотную – с той стороны, где сидел Хаген. Седой старикашка со слезящимися глазами протянул Хагену зеленый паспорт. Хаген, взяв паспорт, дал старикашке пачку денег, и пикап, резко рванув с места, понесся по желто-красной песчаной дороге к горам.

– Все, – повторил Хаген, – сейчас он ринется к себе в отель. А по дороге мы его возьмем.

– Вдвоем?

– Почему? Пикап будет ждать нас за поворотом. В него сядут наши люди. Они подставят этого седого жулика под машину Яна Пальма, и вам не придется улаживать скандал со здешней полицией, если даже он возникнет.

– Слушайте, приятель, я не люблю играть втемную. Почему я ничего не знал об этой операции?

– Только потому, что вас не было до утра, и Берлин поручил все провести мне… Вместе с вами…

– Ох, честолюбец, честолюбец! – проворчал Штирлиц. – Погубит вас честолюбие, Хаген.

– Едем, – сказал Хаген, – сейчас он двинет в отель.

Хаген оглянулся: из-за ангара, где стояли самолеты легиона «Кондор», медленно выползала тупая морда военного грузовика.

– Все, – повторил Хаген и по-мальчишески счастливо засмеялся. – Как по нотам.

«Ничего, – думал Ян, выжимая педаль акселератора, – я его оставил в столе. Или на столе. Просто я очень испугался… Не надо так паниковать. Через час будет самолет в Париж. Ничего. Самое главное, постараться быть спокойным. Как вареная телятина. Или как рисовый пудинг.

А почему как пудинг?»

Ян не успел ответить на этот дурацкий вопрос. Вообще-то в минуты опасности он любил ставить себе дурацкие вопросы и давать на них смешные, но обязательно логические ответы – это давало ему какую-то разрядку. Он не успел ответить себе, потому что пикап, который он обгонял, вдруг резко взял влево, и Пальма затормозил, но пикап по-прежнему тянул влево; раздался хрусткий и тугой удар металла о металл, и Пальма почувствовал, как его машину бросило в кювет… На какое-то мгновение он ослеп, потому что вместо укатанной дороги он увидел красно-бурую, поросшую коричневой травой глыбистую глину, а потом инстинктивно зажмурился, когда серый сук распорол ветровое стекло льдистой пеленой, а после стало тихо… Он не помнил, сколько времени продолжалась тишина. Когда он смог снова соображать и чувствовать, он услышал спокойное урчание мотора и решил, что это была мгновенная галлюцинация, и ничего не случилось, и все будет хорошо, и он открыл глаза. Он увидел совсем другую машину и Хагена, который упирался ему пистолетом в грудь, став на колени на переднем сиденье машины, словно шаловливый мальчишка возле отца, сидевшего за рулем. Только вместо отца сидел штурмбанфюрер Штирлиц, который то и дело поглядывал в зеркальце на Яна. Заметив, что тот открыл глаза, Штирлиц сказал с обычной своей ленивой ухмылкой:

– Считайте, что первый тур вы проиграли. Сейчас начинается второй: он сложней, а потому интереснее. Не так ли, Хаген?

– Значительно интереснее, – согласился Хаген.

– И уберите парабеллум от его груди, – посоветовал Штирлиц, – а то господин Пальма решит, что мы хотим его убить. А ведь мы не собираемся его убивать, не так ли?

Машина въехала во двор маленького особняка в горах. Ян знал, что этот особнячок принадлежит политической разведке Гиммлера, куда работники фалангистской сегуридад не имели права доступа…

– Начнем с самого начала? – спросил Хаген.

– Что вы считаете началом? – спросил Пальма, осторожно потрогав пальцами марлевую наклейку на лбу.

– Самым началом я считаю место рождения, дату рождения, имя, – сказал Хаген.

– Ну, это неинтересно, – ответил Пальма. – В ваших архивах это все зафиксировано не единожды…

– Нам интересно, чтобы вы все это сказали сами, – сказал Штирлиц. – Не волнуясь, обстоятельно, припоминая детали, имена друзей и врагов…

– Ян Пальма, гражданин Латвии, рожден 21 мая 1910 года в поместье Клава Пальма, чрезвычайного и полномочного посла Латвии… Если можно, дайте мне таблетку пирамидона, у меня раскалывается голова.

– Сейчас я попрошу, – сказал Хаген. – И воды, видимо?

– Лучше глоток тинто, самого сухого.

– По-моему, в университете у вас красное вино было непопулярно? – спросил Штирлиц, пока Хаген, подойдя к двери, отдавал распоряжение. – Более популярной была красная идеология?

– В университете у нас было популярно виски, – ответил Пальма, поморщившись, и снова осторожно потрогал лоб, рассеченный в аварии. – Это активнее, чем вино и даже чем идеология…