Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 1
Шрифт:
Двигаясь дальше, я понимал, что противодействие моему движению усилится. Что, когда дешевые игры будут сорваны, элитная Пустота, оказавшись в цейтноте, перейдет к той или иной фронтальной атаке.
Направление этой атаки тоже было понятно. И для решения задачи-минимум (остановки движения зарвавшегося исследователя по какому-то, видите ли, маршруту), и ДЛЯ решения эадачи-максимум (подмены «ускорения–2» «перестройкой–2» и недопущения прорыва) нужна была бешеная антикоммунистическая истерия. Предвидя ее возможность и даже необходимость, я загодя описал, что такое любое «анти», оказавшееся не на личностной периферии,
Я ждал первых выбросов нового перестроечного Танатоса, превращающих заявку на развитие в свою противоположность, то есть в «перестройку–2». Ждал и дождался.
Глава VI. Ципко
Не поленись, читатель, проверь: номер газеты «Завтра», в котором я предсказал и разобрал с общих позиций новую (в том числе и адресованную нам) антикоммунистическую истерию, вышел в свет 25 июня 2008 года. Никто еще не призывал на этот момент к дебольшевизации (а значит, к очередной перестройке). Но я точно знал, что это произойдет, и потому с опережением описал структуру сознания возможных новых «дебольшевизаторов».
И вот — пожалуйста. В тот же день, когда вышел номер «Завтра», где я это описал, появилась (в «Литературной газете») откровенно «дебольшевизаторская» статья Александра Сергеевича Ципко «Снова «Красный проект»?». Как вам такое совпадение?
Тон статьи Ципко, отчетливо инквизиторский, тоже о многом говорит. И очень напоминает похожие статьи двадцатилетней давности. Если в «разговоре о левой идеологии» считается приемлемым такой ТОН РАЗГОВОРА, — то РАЗГОВОРА в принципе быть не может.
Но что это вообще за разговор? В чем его сокровенный смысл?
Выступая в газете «Завтра» и в других местах, я несколько раз предлагал не обсуждать красных, белых или кого-либо еще, а обсуждать только идею развития. Не я один говорил, что время формального красно-белого синтеза — в прошлом. И что синтез может быть только содержательным, то есть основанным на понимании объединительной роли развития, столь необходимого для страны. Что же касается красно-белых полемик, то они себя во многом исчерпали. Прошло время, когда можно было проклинать или восславлять. Нужно научиться понимать. Нужно отказаться от расхожих клише и категоричностей. Это не значит отказаться от принципов. Но негоже быть рабами прошлого и его страстей в момент, когда страна вновь находится в такой опасности.
Выводя на сцену Ципко и его «Снова «Красный проект»?», авторы начинания бросают вызов идее любого консенсуса. Ципко в восхитительно развязной интонации будет обсуждать этот самый «снова «Красный проект»?». Наверное, кому-то хочется, чтобы кто-то в такой же интонации опять начал обсуждать «снова «Белый проект»»? А результат? Разве неясно, чем это обернется? Это-то и есть перестройка.
А собственно, почему нельзя обсуждать развитие? Нечего о нем сказать? Когда нечего сказать, то молчат.
Ну, не хотят молчать… Пусть обсуждают то, что им нравится. Пусть те, кому нравится Белый проект, обсуждают Белый проект. Пусть тот же Ципко расскажет о Белом проекте. Расскажет умно и с любовью. И я об этом прочитаю. И в ответ постараюсь что-то рассказать о Красном проекте.
Но если Ципко с ненавистью рассказывает о Красном проекте, то, значит, он зовет дух ненависти. Зачем? И куда ведет эта дорога? В лаборатории мысли? Да
Пахнет именно перестройкой с ее психическими атаками, призванными вновь и вновь придавить нашего несчастного соотечественника. Разбудить в нем комплекс вины, довести этот комплекс до так называемого «бреда вины» (вполне строгий термин, используемый в психиатрии). Это все называется — удар на поражение.
По кому удары наносите, господа? Потом опять скажете, что целили в коммунизм, а попали в Россию?
Апологеты дебольшевизации («перестройки–2») все время спрашивают: «А что, денацификацию тоже нельзя было проводить?» Что ответить?
Никто не запрещает патриоту России ненавидеть большевиков. Но это еще не значит, что этот патриот может позволить себе призывать к дебольшевизации («перестройке–2») и остаться патриотом. Потому что такая дебольшевизация — активизация внутрисистемного Танатоса — нанесет почти невосполнимый урон его народу, культуре, всей его цивилизационной системе.
Для того, чтобы патриот России призвал к дебольшевизации, он должен считать большевизм абсолютным метафизическим злом, а не крупной исторической неприятностью. И быть готовым применять страшные средства с открытыми глазами.
Те, кто призывал к денацификации Германии, прекрасно понимали, что призывают к применению страшных средств. Но были твердо уверены, что абсолютное метафизическое зло нацизма легитимирует применение даже таких средств.
А дальше возникает фундаментальный вопрос, который действительно разводит по разные стороны баррикад. Что следует называть абсолютным метафизическим злом? Нацизм или большевизм (коммунизм, Красный проект)? Понятно желание назвать злом и то, и другое. И зло действительно может быть разным. Но абсолютное метафизическое зло может быть только одно.
Два зла могут воевать друг с другом.
Два абсолютных метафизический зла вообще невозможны. И воевать друг с другом они тем более не могут.
Либо Россия (СССР) победила абсолютное метафизическое зло нацизма. И тогда денацификация морально оправдана, а дебольшевизация — нет.
Либо наоборот. Денацификация не оправдана морально, а дебольшевизация оправдана. Ну, так что выбирает Ципко?
Есть третий вариант. При котором речь идет не о моральном оправдании тех или иных активизаций внутрисистемных Танатосов (немецкого — денацификация, российского — дебольшевизация), а об «обвинении по праву победителя». Это цинично и отвратительно, но возможно. Однако вряд ли Ципко рассматривает себя в рамках этой возможности. Потому что тогда он должен действовать по праву победителя в холодной войне. То есть как американец, а не как русский патриот (белый или любой другой).
Начав такой разговор, я не могу обойти Карла Поппера и его тезис о том, что нацизм и коммунизм — это два «равномерзких» тоталитаризма.
Не буду здесь заниматься детальным обсуждением Поппера. Несколько раз уже обсуждал его в различных работах. Во-первых, для Поппера метафизики нет вообще. Во-вторых (вот почему я адресуюсь именно к Попперу), работы Поппера о тоталитаризме — это чисто служебное начинание, призванное придать будущей дебольшевизации не прагматический, а псевдоморальный и даже, так сказать, научный характер. Это агитка, имеющая своей задачей легитимацию холодной войны, демонтаж памяти о Победе и СССР как спасителе от нацизма.