Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 2
Шрифт:
Второй ответ — развитие есть обусловленное зло. Тут все понятно. Для сторонников этого подхода развитие есть не реализация творческого дара (Огня), а продукт падения (вкушения от Древа Познания).
Третий ответ — развитие есть обусловленное благо. Сторонники такого ответа говорят о том, что повреждение носит провиденциально благой характер, что исправление повреждения — это развитие, устремленное к финалу, коим является окончательное исправление и возвращение к неповрежденному Бытию.
Четвертый ответ — развитие
Что это за элемент нашей матрицы, наличествует ли он только в схеме или в реальности, мы должны понять. И именно на пути к такому пониманию анализируется все на свете. От метафизики Маркса до проблемы апокатастасиса.
Итак, второй и третий элементы нашей матрицы (обусловленное благо и обусловленное зло) накрепко связывают развитие с повреждением, его обусловливающим.
А вот первый и четвертый элементы эту связь разрывают, говоря, что развитие может быть и не обусловлено повреждением.
Вот что такое «до» и «после», по поводу которых я полемизировал с Андреем Кураевым! Это уход от метафизики повреждения к другой метафизике. А точнее, как мы видим, к другим метафизикам.
«До» и «после»… А ведь и впрямь оказывается, читатель, что это двуединый вопрос, окончательный смысл которого для нас в том, чтобы наполнить содержанием первый и четвертый элементы матрицы, показав, что тема «неповреждение и развитие» заслуживает самого пристального внимания.
Маркс, Фрейд, Эйнштейн и метафизики всех монотеистических (да и не только) религий по сути мучились в поисках ответа именно на вопрос о развитии по ту сторону исправления повреждения. Маркс, как никто другой, понимал, что, не изучив историю вопроса и не поняв, как отвечали на него мыслители религиозной эпохи, он своего серьезного ответа на такой вопрос не получит.
Развитие — это только исправление повреждения? Или нечто другое? Марксу был нужен анализ всех подходов к ответу на вопрос, ставший для него ключевым в связи с теорией превращения. Пусть для него повреждением было отчуждение, а не первородный грех. И что? Он был достаточно глубоким исследователем для того, чтобы подняться над конкретным содержанием тех или иных понятий, метафор, символов. И он верил в историю. Символ этой веры прост: «Пойми предшественников, пусть даже и заблуждавшихся, пойми тенденцию — и работай. Продолжай, переламывай! Но сначала — пойми и переживи».
Есть люди (и мировоззренческие системы), для которых развитие однозначно греховно. Мы вроде бы убедились в этом.
Есть, и в гораздо большем количестве, люди и мировоззренческие системы, для которых развитие — это средство борьбы с повреждением (первородным грехом, отчуждением, травмой культуры).
Но наступает момент, когда развитие вдруг начинает пониматься иначе.
Как борьба с Танатосом (Фрейд).
Как борьба с силами превращения (Маркс).
Как борьба с «темной материей» и «темной энергией» (Эйнштейн).
Как борьба с Тьмой как таковой (религиозная традиция, совместимая и с Танатосом, и с превращением, и с
Такое понимание развития не девальвирует его, а, напротив, делает сверхважным и основополагающим. Люди же и системы, отрицающие развитие, рано или поздно обнаруживают, что потаенный смысл этого отрицания — стремление к слиянию с Тьмой.
«Не смейте цацкаться с Бытием, тешить попусту род людской надеждой спасти оное за счет какого-то там развития! Не мешайте нам (и всем) слиться с Ничто, с Великой Тьмой, с нашей (и всеобщей) Успокоительницей!» Это и есть ликвидационный гностицизм, он же — фашизм.
Ну вот мы и подходим, наконец, к основной развилке, отвечая на вопрос о смысле и природе развития. Ответив на этот вопрос, мы сможем преодолеть естественную (а также искусственно создаваемую) путаницу собственно политического характера. Ведь не зря же мы всматривались в эти путаницы, ведя нескончаемые частные дискуссии как политического, так и метафизического характера.
Гностики и хилиасты…
Фашисты и коммунисты…
Покаянчество и СССР..
Сила и слабость… Темная («с фашистской силой темною») сила и светлая сила…
Антиисторизм и история…
Черная и красная метафизики… Гегель и Маркс…
Постистория… История… Сверхистория.
Развитие как зло…
Развитие как спасение от повреждения.
Развитие как приготовление пищи для Абсолюта.
Развитие как предельное метафизическое основание…
Разве не важно для нас определить смысл и ценность развития? А также качество того, что мы наследуем ради будущего?
Или же и мы тоже, как и они, понимаем развитие как ту или иную служебность? Ну, не злую (А.Лоргус), а добрую (А.Кураев). Ну, военно-обязательную (иначе сомнут), но не более того.
Тогда, я убежден, у нас нет шансов в XXI столетии. И именно для того, чтобы это доказать, а также (что намного важнее) описать наш главный политико-метафизический шанс, я и предпринял это исследование, стремясь добраться до предельных (метафизических, онтологических, антропологических, аксиологических) оснований развития.
Обсуждал ли я при этом покаянчество, конкретные политические курьезы или ад после Второго пришествия — я разными путями добирался до этого, основного. И, наконец, добрался…
Кому-то, наверное, показалось, что, начав разбираться с Марксом и его метафизикой, я отклонился в сторону, вступил в очередную дискуссию по частному вопросу, не имеющему никакого значения для светского человека… Да и для человека религиозного вряд ли являющемуся сверхактуальным — судьбоносным и ключевым. Мне же представляется, что двигаться в выбранном направлении, избегая соблазна «башни из слоновой кости», можно лишь создавая рисунок из очень разных (и кажущихся частными) дискуссий по абсолютно разнокачественным вопросам и особым образом работая с таким рисунком. Если представить себе, что каждая из дискуссий (и обнаженная такой дискуссией тема) — это «буква», а совокупность «букв» — «алфавит», то наш поиск — «текст»… Быть может, смысл подобного текста поведает нам нечто о волнующем нас предмете — судьбе развития в России и мире.