Исцеление для неисцелимых: Эпистолярный диалог Льва Шестова и Макса Эйтингона

Ильина Елена Яковлевна

Еще раз большое спасибо Вам за хлопоты. Привет мой Мирре Яковлевне. Анна Елеазаровна шлет свой привет Вам обоим. Ваш Шестов

1. Эйтингон обратился в Объединенную федерацию рабочего профсоюза в Эрец-Исраэль (отдел культуры) с просьбой взять на себя организацию лекционного турне Шестова по стране. Ответ, полученный им, датирован 4 февраля 1935 г. В нем говорилось (в подлиннике на иврите):

Уважаемому профессору Эйтингону Иерусалим

Мы намереваемся пригласить проф. Л. Шестова в Эрец-Израэль для чтения лекций, которые состоятся в разных местах. Мы рассчитываем предоставить в распоряжение проф. Шестова сумму в 50 <палестинских фунтов> для оплаты дороги в оба конца.

Для покрытия этих расходов нам необходимо установить определенные суммы, которые следует востребовать с тех мест, где будут прочитаны лекции. Желательно, чтобы несколько лекций было прочитано в Иерусалиме (в различных аудиториях), и мы просим сообщить, согласится ли он прочитать несколько лекций (две) в Иерусалиме в

тех местах, где их устройством профсоюзная организация занимается не будет.

Я полагаю, что лекции следует проводить для узкого круга, по приглашениям. Какова сумма, которую уважаемый профессор в состоянии внести для организации этих лекций? Мы будем крайне признательны за скорый ответ.

С уважением Зандбанк

Получив это письмо, Эйтингон сразу же отправил телеграмму Шестову, в которой пересказал ответ рабочего профсоюза. Не дожидаясь от него ответа, он отправился из Иерусалима в Тель-Авив для встречи с Я. Зандбанком, руководителем отдела культуры профсоюза (см. о нем прим. 4 к письму 67, от 5 июня 1935 г.), которого, однако, не застал. В письме, ему адресованном, он сообщал, что приложит все силы, чтобы помочь в организации шестовских лекций. Ответ от Я. Зандбанка, датированный 14 февраля, был следующим (в подлиннике на иврите):

Уважаемому д-ру Эйтингону Иерусалим

Сожалею, что не встретились. Получили Ваше письмо от 8.2. и благодарны Вам за готовность помочь нам в организации лекций проф. Шестова. Мы не имеем возможности установить сумму, которая выпадает на Иерусалим, и сумеем сделать это, только получив ответ из нескольких мест. Как уже говорилось, мы обратимся в нашу комиссию по культуре, чтобы она занялась технической стороной проблемы.

С уважением Зандбанк

2. См. прим. 4 к письму 60, от 24 декабря 1933 г.

3. Маймонид, или Рамбам (между 1135 и 1138–1204), выдающийся еврейский философ и богослов, разносторонний ученый своей эпохи.

4. См. письмо 50, от 20 мая 1930 г.

64

ШЕСТОВ – ЭЙТИНГОНУ

22/II. <19>35

Boulogne s/Seine

19. Rue Alfred Laurant

Дорогой Макс Ефимович!

После того как я отправил Вам последнее свое письмо, прошло уже больше недели. И хотя я отклонил Ваше предложение читать о Маймониде, но думать о нем я не переставал. И чем больше думал, тем больше убеждался, что те казавшиеся мне непреодолимыми и такими увесистыми «но» – не так увесисты и потому преодолимы. В конце марта я сдам все свои работы – и в моем распоряжении, раз поездка откладывается на осень, будет около четырех месяцев: этого вполне достаточно, чтобы разобраться в Маймониде и написать о нем работу в 1 1/2 , 2 печатных листа, т. е. на одну лекцию. Тоже я придумал способ, каким образом можно, не нарушая торжества и праздничного настроения говорить о моих с ним разногласиях. И теперь, когда я получил официальное приглашение от союза ремесленников (вероятно, Вы его имели в виду в Вашей телеграмме), ^[1] я ответил им своим согласием и предложил читать о Маймониде. Смущает меня только одно: они пишут, чтобы я написал им не о своей теме, а о своих темах. Меж тем, если я займусь Маймонидом, у меня уже не будет времени готовить другие лекции. По-моему, в этом и нет нужды. Они хотят, чтоб я объехал ряд городов и поселков (какие и сколько их, они не пишут). Но какая надобность в каждом месте говорить о другом? Я просил д-ра Манд<ельберга> выяснить все вопросы, связанные с моими лекциями, возможно скорее и осведомить меня. ^[2] Вам же пишу только, чтобы поблагодарить за поданную лишь Вами мысль читать о Маймониде. Если «союз ремесл<енников>» не станет возражать, все устроится к лучшему.

Всего Вам доброго. С сердечным приветом Мирре Яковлевне. А<нна> Е<леазаровна> тоже шлет Вам обоим свой привет. Ваш Шестов

1. Шестов переводит титул на адресованном ему приглашении (и в телеграмме Эйтингона, см. прим. 1 к предыд. письму) – General Federation of Jewish Labour in Eretz-Israel (Palestine) – как «Всеобщую Федерацию Еврейских Ремесленников в Эрец-Исраэль (Палестине)», употребляя слова «ремесленников» и «рабочих» как синонимы, см. в след. письме.

2. Речь идет о Льве Евсеевиче Мандельберге, муже сестры Шестова Елизаветы Исааковны, см. прим. 4 к письму 62, от 22 апреля (фактически – марта) 1934 г.

65

ШЕСТОВ – ЭЙТИНГОНУ

23/III. <19>35

Дорогой Макс Ефимович!

Получил оба Ваших письма и одновременно письмо от G<eneral> F<ederation> of J<ewish> Labour. Оказывается, что тема о Маймониде для них нежелательна: по их мнению, о Маймониде нужно читать по-еврейски и, затем, о нем и без меня достаточно теперь почитают. Не могу сказать, чтоб я этим очень огорчился. На приготовление лекции о Маймониде у меня ушло бы несколько месяцев, и, может, лучше, если я это время потрачу на другую работу. Я просил Леон<ида> Ник<олаевича> и Ел<изавету> Яковлевну передать Вам (когда они уезжали, я еще не имел письма от союза палест<инских> рабочих), как, по-моему, лучше всего было бы устроить с лекциями. ^[1] Мне кажется, главное,

чтобы не было слишком трудно и чтобы было понятно. Может быть, Маймонид для большой публики был бы не по зубам, как говорится. Боюсь тоже, что и Киргегард окажется в этом смысле неподходящим, и даже, пожалуй, еще более неподходящим, чем Маймонид. Я здесь целые курсы о нем читаю и чувствую иной раз, что слушатели не постигают. Не лучше ли выбрать тему полегче. Я помню, что читал в Берлине о Толстом, и публика была очень довольна: понимала. Не лучше ли эту лекцию повторить в Тель-Авиве и в колониях, а если нужна еще вторая, то прочесть о «этич<еской> проблеме у Шекспира» (о Юлии Цезаре), а в Иерусалиме Скованного Парменида (одну или две лекции по-немецки)? А о Киргегарде – если прочесть, то в очень ограниченном круге лиц, которые захотят слушать, не оповещая об этом официально (думаю, что, кроме Вас, ни у кого не будет охоты слушать). В таком смысле я и отвечаю (не упоминая, конечно, о частных беседах о Кирг<егарде>) и в комитет евр<ейских> рабочих. Я думаю, что Вы согласитесь со мной, что так будет лучше.

Затем комитет мне пишет, что окончательную выработку программы чтения он предпочитает отложить на несколько месяцев – до осени. Это уже никак невозможно. Мне нужно теперь знать, какие лекции нужно приготовить, т. к. в июле начинаются каникулы, и я уезжаю из Парижа в Ch^atel, где у меня нет книг, нет комнаты и где я ничего делать не могу, а по возвращении из Ch^atel’а готовиться уже времени не останется. Поэтому необходимо уже теперь определить точно темы, чтобы до моего отъезда в Ch^atel уже все было готово. Мне кажется, что это для комитета тоже должно быть ясным. Во всяком случае, очень Вас прошу, если Вы будете разговаривать с комитетом, все это им разъяснить. На словах это легче сделать, чем в письме. Я бы очень хотел, чтобы все это было поскорее разрешено и чтобы я имел еще до Пасхи окончательный ответ по всем этим вопросам. ^[2]

Новостей у меня нет. Закончил статью о книге Жильсона и сдал ее для перевода Шлецеру. Книга Жильсона называется L’esprit de philosophie m'edi'evale (2 volums) и вышла она в 1932 году. Может быть, моя статья появится, если Ш<лецер> не задержит перевод, еще летом, а не то будет отложена до осеннего номера. ^[3]

Всего Вам доброго. Искренний привет Мирре Яковлевне, Елизавете Яковлевне и Леониду Николаевичу. Анна Елеазаровна просит и от себя передать вам всем наилучшие пожелания.

Ваш Шестов

1. Год спустя после того, как Эйтингонов навестили Фаня Исааковна и Генрих Леопольдович Ловцкие (см. письма 60 и 61), в Палестину к ним отправились сестра Мирры Яковлевны и ее муж.

2. Получив это письмо, Эйтингон 3 апреля направил в профсоюзный отдел культуры предложения Шестова о тематике лекций. В полученном им ответе, датированном 9 апреля, говорилось следующее (в подлиннике на иврите):

Уважаемому д-ру М. Эйтингону Иерусалим

Я получил Ваше письмо от 3/4. Проф. Шестов написал нам, и я послал ему предложения по поводу тем. Я предложил ему говорить о Достоевском, а также о современном духовном кризисе. Я сомневаюсь, что лекция о Шекспире будет уместна, опасаюсь, что это тема подходит только для очень узкого круга людей. Я хотел бы предложить университету, чтобы там организовали одну лекцию. Как по-Вашему?

С уважением Зандбанк

3. См. прим. 4 к письму 60, от 24 декабря 1933 г.

66

ШЕСТОВ – ЭЙТИНГОНУ

26/IV. <19>35

Дорогой Макс Ефимович!

Задержался с ответом на Ваше письмо – ждал, что получу ответ от «Lab<our> Fed<eration>». Они находят, что Парменид для Иерусалима по-немецки и Толстой для Т<ель>-Ав<ива> по-русски подойдут, но Шекспир не подойдет, т. к. Шекспира у них никто не знает, и просят прочесть о Достоевском и, затем, «о современном кризисе». И еще просят, чтобы изложение было популярное. Я им отвечаю, что заменить Шексп<ира> – Достоевским можно, но говорить о современном кризисе я не берусь, т. к. вообще никогда не останавливался на злободневных темах и тоже не берусь говорить популярно – т. к. не умею иначе говорить, чем пишу и т. к. темы таковы, что, если их приспособлять к требованиям малокультурных людей, то они потеряют всю свою значимость и весь интерес. Так что, в общем, я предлагаю 3 темы: Парменид, Толстой, Достоевский и полагаю, что этого более чем достаточно, ибо вовсе нет необходимости в каждом городе читать на другую тему: можно лекции о Толстом и Достоевском читать и в Т<ель->Авиве, и в Хайфе, и в колониях, притом, нельзя же ведь прочесть бесконечное число лекций. Читать – дело не легкое, а очень утомительное и, если мне в общем придется прочесть 7, 8 лекций – это уже будет очень и очень много. По-видимому, Lab<our> Fed<ederation> в том не очень дает себе отчет, а меж тем, если придется прочесть больше 7, 8 лекций, то моя поездка будет очень тяжелым трудом, и о том, чтобы увидеть что-либо в Палестине и думать нельзя будет: все сведется к тому, чтобы читать лекции и отдыхать от лекций. И так к концу академического года я очень устаю