Исцеление любовью
Шрифт:
– Нельзя бить детей, – возразила девушка.
– То же самое говорил и мой папа. Полюбуйся, что из этого вышло, – указал он на запертую входную дверь.
Юля даже не оглянулась. Вместо этого она напомнила:
– Сережа, это же ты драку начал.
– Да, начал, – согласился он с каким-то мрачным удовлетворением. – Мне очень хотелось его поколотить, и я это сделал.
– И получил в нос, – кивнула Юля. – Дай посмотрю, перестала кровь или нет.
Юля отняла его руку от носа и взглянула на распухший нос Сергея. Видимо, Димка успел хорошо по нему заехать.
– Все, не идет, – сказала девушка и
– Нормально.
– Идем в комнату, – Юля встала, взяла его за руку и потянула за собой в гостиную.
Сергей поднялся и пошел следом, перешагивая через разлетевшиеся по полу вещи.
– Вот уж не думала, что ты затеешь драку, – сказала Юля, когда они уселись на диван. – Знала бы, ни за что бы тебе не рассказала про это письмо.
– А куда бы ты делась? Он хотел отомстить мне… Мало ему было того, что он мне тогда наговорил, – произнес со злостью Снегирев.
– Сережа, – Юля взглянула на него, – у тебя кровь на рубашке.
Сергей взглянул на себя и увидел красное пятно на груди. Очевидно, что оно появилось в момент выяснения отношений двух братьев, когда Димка ударил Сергея по носу.
– Сейчас пойду переоденусь, – встал он и направился к себе в комнату.
Юля осталась в гостиной одна и припомнила, с чего все началось.
Поездка в больницу прошла не так хорошо, как хотелось. Мать была сильно раздражена всем происходящим, включая тем, что Оля оказалась у бывшего мужа. Она же четко сказала вчера этому господину (в этот момент она посмотрела на Сергея не менее «любовно», чем на дочь), что Олю следует увезти к бабушке, а вместо этого ребенок оказался в доме пьющего отца. Юля пыталась как-то замять ситуацию, да и Сергей говорил, что в тот момент так было поступить лучше. Однако Алину Витальевну они не провели. Та сразу поняла, что Снегирев преследовал, прежде всего, свои личные интересы и желал найти Юлю, а Олю уже прихватил постольку-поскольку.
Матери Юли не нравилось решительно всё, начиная от того, что она месяц должна провести в больнице и заканчивая тем, что она не может повлиять на ситуацию, где будет жить ее младшая дочь в ее отсутствие. О судьбе старшей можно было не волноваться. Видимо, Юля связалась с этим субъектом надолго и не пропадет.
После визита в «травму», они поехали к Сергею. Девушка была расстроена, но мать была права. Нужно что-то решать и с Олей, и с отцом. Юля какое-то время молчала, а потом высказала мысль, что, видимо, ей стоит пожить у отца еще месяц, пока мать не поправится. Так она сможет приглядывать за ними обоими. Ведь по сути, что Оля – ребенок, что Алексей Викторович тоже, как ребенок. Разве допустимо оставить двух детей одних, особенно если один из них болен алкогольной зависимостью?
Девушка покосилась на Снегирева, но тот молча смотрел на дорогу и ничего не отвечал. Юля спросила, слышал ли он ее слова.
– Слышал, – коротко ответил Сергей. – Я думаю.
Юля проглотила это заявление молча и предпочла больше ничего не говорить. Вскоре они приехали к Сергею. Девушка с любопытством взглянула на белый двухэтажный дом, который она не видела уже три месяца и который уже и не надеялась увидеть. А вот судьба повернулась так, что в ближайшее время Юле, возможно, предстоит не только его видеть, но и поселиться здесь.
Когда влюбленные выпили по чашке
Снегирев жутко разозлился. Таким девушка его еще не видела. Она и предположить не могла, что всегда спокойный, флегматичный и интеллигентный Сергей, который редко повышал голос, может в злости расшвыривать все, что ему попадалось под руки и выражаться неприличными словами. Девушка поначалу пыталась что-то лопотать, говорить какие-то дежурно-успокаивающие слова, но Сергей не успокаивался. Тогда Юле пришлось в буквальном смысле висеть у него на шее с просьбой не делать никаких глупостей.
– Пожалуйста, Сережа, я тебя умоляю, не надо ничего предпринимать, – просила она. – Мы же с тобой все выяснили. Мы вместе. Теперь все в порядке. Я прошу тебя…
Но Сергей все равно был зол. Он буквально кипел от возмущения, от чего страдала попадающаяся ему на пути мебель. Юля, сообразив, что ничем ее уговоры не помогают, предпочла забиться в угол дивана и ждать, когда Снегирев выпустит пар.
– Не понимаю только одной вещи, – сказала Юля, когда Сергей, наконец, замолчал и с угрюмым видом остановился напротив нее. – Зачем он писал эти письма, если рано или поздно мы бы все равно выяснили, что это делал не ты.
– Очевидно для того, чтобы ты пришла искать утешение к нему, – ответил тот и щелкнул зубами.
– Но я бы к нему не пошла.
– Тогда он просто хотел причинить боль мне, – Сергей подошел к окну и взглянул на улицу. – Там Даша.
Юля обернулась.
– Где?
– Идет по улице, – ответил Сергей.
– Я позову ее?
Он пожал плечами. Вскоре Даша была в гостиной Снегирева. Они обменялись выразительными взглядами, припоминая свою последнюю встречу. После этого Даша выказывала сильное удивление тому, что Юля и Сергей вместе и не открывают Третью Мировую. Хотя она, Даша, в общем-то, за мир во всем мире и длинные майские выходные.
– Все в порядке, Даша, – сказала ей Юля. – Мы все выяснили.
И пересказала подруге свои предположения. Сергей крепче сжимал зубы и кулаки, слушая все по второму разу.
– Блин, и как мне самой это в голову не пришло, – сказала Даша. – Уж я-то могла об этом догадаться. Но, главное, что вы помирились.
Юля кивнула. Сергей искал глазами еще какой-нибудь предмет мебели, который он не угостил своим пинком за последние полчаса. Далее Юля рассказала подруге и о том, что случилось вчера с ее матерью. Тут Снегирев уже успокоился и спохватился, что не предложил гостье чаю. Даша отказалась.
– Так теперь ты и Оля будете жить у папы? – спросила Даша Юлю.
Юля оглянулась на Сергея. Тот не видел ее взгляда, поскольку снова отвернулся к окну.
– Не знаю, если честно, – сказала она. – Оля хочет жить с папой.
– Насколько я понял, Оля хочет жить с тобой, – заметил Сергей, обернувшись.
– Ну, я же живу у папы, – сказала Юля.
– Как только ты перестанешь там жить, ей тоже не захочется, – произнес он. – Она же за тобой как хвостик ходит.
– Теперь, видимо, и за тобой будет так же ходить, – не осталась в долгу Юля.