Исцеление смертью
Шрифт:
– Да, ты прав! Я стал уже ворчуном! – Георгий достал из кармана платок и промокнул пот. – Кто это сказал: «Когда человек становится слишком стар, чтобы подавать дурные примеры, он начинает давать добрые советы».
Он тяжело вздохнул.
– Ладно, ладно, – Павел был настроен миролюбиво и доброжелательно. – Расскажи о себе.
– Как я жил? Как все: школа, институт, работа, семья.
Он стал рассказывать, поминутно промокая пот и прикладываясь к стакану с водой… Подошел официант с подносом. Пока они говорили, он стал выставлять на стол закуски,
– Ну, а ты как? Открой секрет: как стать знаменитым писателем, может, мне пригодится! Нет, погоди, давай вначале выпьем за встречу! Слегка закусим, чтоб языки развязались. Ну, будем!
Выпили, стали закусывать. Павел по привычке с любопытством оглядывался. Компания внизу затихла. Дамы покинули зал, мужчины остались, погрузились в изучение длинного чека, вложенного в меню.
– Так что насчет секрета?
– Да какой там секрет? Вкалывать!
– Вот так прямо и стал вкалывать?
– Не сразу, конечно. Писал стихи по молодости. Наивные и, видимо, глуповатые. Написав десяток, решил, что пора войти в мировую литературу. Понес их в редакцию еще популярной тогда «Юности»! Вышел оттуда… Вернее, выползло то, что осталось от меня после того, как меня размазали. А через некоторое время написал свой первый рассказ – «Первые стихи». О том, как я их написал, как относил в журнал и как меня там разнесли. И отослал этот рассказ – знаешь, куда?
– Что, опять в «Юность»?
– Нет! Узнал адрес Григория Горина – он жил где-то на улице Горького – и отослал ему. И был потрясен, когда мне пришел ответ. Разнес он меня в пух и прах! За небрежность письма, за разгильдяйство! В общем, вердикт известный: литература – не чашечка кофе на десерт, а тяжкий труд. Но ведь написал! Значит, почувствовал во мне какую-то искорку!.. Какой же он необыкновенный человек! Теперь такие уже не водятся! Ну а потом…
Подошел официант.
– Как у вас – все окей? Десерт еще не подавать?
– Нет, пока не надо. Ну, рассказывай, Павел. Слава богу, эти внизу ушли.
– Писал вначале юмор. Рассылал куда только можно. Одну маленькую юмореску опубликовали в «Клубе 12 стульев» «Литературной газеты». Потом стал писать серьезно: рассказы, повести, даже две пьесы. Тоже без успеха. И только когда стал писать детективы, тогда повезло. Главное – настроиться на тему! Так, чтобы все время думать о ней, бредить ею! И днем, и ночью. Словить такой творческий кураж и писать, писать. Самое трудное – это настроиться, начать и правдиво кончить! А то конец у нас всегда выходит фальшивый: либо слащавый хеппи-энд, либо море крови, гора трупов, переполненный морг – словом, триллер! А еще…
Внезапно их внимание привлек шум внизу. Возле опустевшего столика, где гуляла молодая компания, теперь стояли официантка и охранник – здоровенный, флегматичный верзила. Они о громко о чем-то спорили.
Подошел официант, принес десерт.
– Что там такое? – спросил Георгий.
– Да так… бывает. Молодежь смылась, не заплатила. Теперь у Гули из зарплаты
К спорящим подошел метрдотель – небольшого роста, подвижный, с очень пластичным лицом: то холодно-угрюмым, когда смотрел на официантов, то приторно-ласковым, когда общался с посетителями. Павел прислушался к их разговору.
– Константин Васильевич, – объясняла Гуля, – мы с Володей выбежали на улицу. Стали их смотреть…
– Сколько там на счете? – спросил Константин Васильевич.
– Семь восемьсот, – Гуля принялась плакать…
Официант, продолжая расставлять тарелки с фруктами, хмыкнул и изобразил на лице маску сочувствия.
Гуля продолжала оправдываться:
– Я только чек положила в меню, а тут меня позвали к другому столику. А пока я им носила… Я не виновата.
– Пойдем к Сурену, там решим!
Павел не выдержал:
– Я сейчас, Георгий.
Он спустился вниз, к столику, возле которого продолжалась разборка.
– Извините, что я вмешиваюсь. – сказал он, обращаясь к метрдотелю. – Хочу вам помочь!
– А вы кто? – строго спросил метрдотель.
– Я известный писатель Павел Сухов.
Метрдотель осклабился:
– Хорошо! Хорошо, что заглянули к нам! Все хорошо! Идите к себе, мы сами разберемся.
– Но я хочу помочь вам установить истину.
Официант, закончив с десертом, спустился вниз. Когда он проходил мимо, Павел крепко ухватил его за руку:
– Погоди, любезный, не спеши!
– Ты чего? – официант попытался вырвать руку, но Павел держал крепко. Метрдотель и охранник оторопело смотрели на него.
– Так вот! – громко и четко произнес Павел. – Я видел, как этот прохвост взял деньги из этого меню!
– Врет он все, врет, Константин! Не брал я, клянусь!
– Брал, брал, голубчик! И деньги у тебя лежат вот в этом кармане, – Павел указал на левый карман фартука официанта. Тот машинально прихлопнул карман своей рукой.
– Не лезь ко мне! Не верьте ему – нет у меня там ничего!
– Спасибо, дорогой! – метрдотель мягко отстранил Павла. – Идите кушайте, мы сами разберемся.
Павел отступил на шаг, но не отходил.
– Иди! Иди в мой кабинет! – прорычал метрдотель, толкая официанта в спину. – Гуля! – прикрикнул он на официантку. – Чего встала? Иди работай, работай! И их тоже обслужи! – он кивнул в сторону столика, за которым сидел Георгий.
Павел не спеша вернулся и сел на свое место.
– Ты что, действительно видел?! – спросил Георгий. Вид у него был заговорщицкий.
Павел наклонился и ответил в тон ему:
– Нет, не видел.
– Но как же ты?..
– Я видел, что, когда молодые пары ушли, в раскрытом меню лежала сверху пачка денег. А потом, когда наш официант ушел за десертом, я посмотрел – но денег там уже не было. Этот прохвост подавал нам левой рукой – левша. И этот столик от него был слева… Ты видел его рожу?
– Да, похоже, поддает.
– Точно! Из породы тихих алкашей. И деньги наверняка положил в левый карман!
К ним подошла Гуля, тихо сказала: