Исцеление
Шрифт:
— Ну, кто у нас тут? — приземистый мужчина с крючковатым носом и маленькими, близко посаженными глазками, перебирал в руках истории.
— Карташова, — отозвался Паша, прежде чем Ника успела раскрыть рот.
Врачи выстроились перед ее койкой, как зеваки вокруг уличного фокусника.
— Так-так… — коротышка читал записи, кивая. — Ну, ясно. Исаев, мы это еще обсудим.
Он передал бумаги коллеге и двинулся к Нике, пока остальные, глядя в записи, перешептывались и нехорошо косились на Пашу. Один в один стайка популярных пятиклассниц,
Ника, не зная, чем ему помочь, с готовностью откинула одеяло, подняла подол.
— Я чувствую себя гораздо лучше! — отрапортовала она. — И уже почти не болит.
Врач осмотрел шов, легонько потыкал ей в живот и снова накрыл, ни разу не взглянув в глаза. Тогда она вспомнила про градусник, достала и с облегчением отметила, что температура ниже, чем вчера.
— Смотрите, тридцать семь и три, — довольно протянула термометр. — Уже лучше.
— Отлично, — пробормотал коротышка, брезгливо взглянув на стекляшку, словно она не из подмышки его достала. — Положите. Кто у нас следующий?
И он повел за собой безмолвную компанию, предоставив Нике любоваться вереницей бирюзовых спин.
— Паш! — шепнула она слишком поздно: его высокий силуэт уже маячил за двумя стеклянными стенами, ссутуленный и мрачный.
Ника снова осталась в одиночестве. Что на него все так ополчились? Почему у него вид, словно он ждет выволочки? Неужели с ней что-то не так? Или он забыл у нее в кишках перчатку? Или его собираются отругать за то, что он притащил ее сюда из Пушкино? Точно! Наверняка, лишние проблемы им ни к чему, а случай у нее явно неприятный. Нет, она обязана что-то для него сделать. Хоть как-то отблагодарить… И она взялась за телефон.
— Лен, можешь говорить? — выпалила она, едва услышав знакомый голос.
— Нимаму, — промычало в ответ.
— Чего?!
— Не мо-гу! — Лена звучала сонно и сердито.
— Ладно, я потом перезвоню.
— Погодь, ты ж в больнице…
— Ага.
— Ща… — Лена испустила вздох вселенского изнеможения. — Операция нормально прошла?
— Да.
— И что, серьезно, Исаев оперировал? Наш Исаев? И прямо скальпелем, а не складным ножичком?
— Прекрати, — осадила ее Ника. — Он… спас меня, вроде как. Ответственный хирург. И не такая уж задница, как раньше.
— Тпру! — фыркнула в трубку Лена. — Стоп. Ты сейчас вступилась за Пашку? Ты?
— Люди меняются, — Ника раздраженно поджала губы. — Не хочу об этом. Если я тебе переведу деньги на карточку, ты сможешь снять и привезти? Сегодня, завтра? Как будет удобно.
— Могу… А почему не через маму?
— Не хочу, чтобы она знала.
— Ты Пашу собралась благодарить конвертом, что ли?
— А в чем проблема? Нормальная практика.
— Только не говори, что он сам намекнул! — ужаснулась Лена.
— Нет! Что ты! Нет, конечно. Просто… Ну, я не знаю. Мне хочется что-то для него сделать.
— Испеки
— Действительно, — Ника закатила глаза. — И как я раньше не подумала? Тащи портативную духовку, комбайн, кило муки….
— Не валяй дурака, Карташова. Выпишут — испечешь.
— Так дела не делаются. Всякие там коньяки — слишком пошло. К тому же, он может решить, что я намекаю на его алкоголизм. Ты не помнишь, у него отец не спился?
— А разве это не у Игоря Самойленко? — протянула Лена. — У Исаева, кажется, просто ушел… Или его не было… Ладно, не наше дело. Привезу деньги сегодня к обеду.
— Только это… Я в реанимации, тебя, скорее всего, не пустят. Можешь сама ему отдать?
— Ну, это уже как-то странно…
— Ленусик, я тебя очень прошу. Купи открыточку, сделай как-нибудь невзначай, чтобы не обидеть его. Ты это умеешь. Ой, он идет… Ты набери меня, как приедешь. Все-все, пока.
Ника сбросила звонок, широко улыбаясь Исаеву.
— Ну, как ты здесь? — он выглядел, как побитая собака.
— Тебе из-за меня досталось? Что-то не так? Слушай, я не хотела доставлять тебе неудобств…
— Да нет, Бась. Ты тут ни при чем.
Ника скрипнула зубами, но промолчала.
— Начальство, работа, — он потер переносицу. — Все, как обычно.
— Слушай, — она заговорщически поманила его, и от этого жеста он почему-то вздрогнул. — Тут такое дело… Ну, пригнись, я не хочу тебя подставить…
— Карташова, говори так.
— Ладно, — она по-шпионски огляделась по сторонам. — Я знаю, что посетителей здесь быть не должно, но… Ты ведь вчера ко мне кого-то пустил?
— Ааа, — понимающе протянул он. — Ясно. Ты про Марка?
— Так он все-таки был здесь? А ты случайно не слышал… Ну, не говорила ли я что-то… я плохо помню, но…
Паша насмешливо фыркнул, скрестил руки на груди и изогнул бровь.
— Пожалуйста! — взмолилась она. — Не томи! Я говорила что-то ужасное?!
— Это с какой стороны посмотреть…
— Паша! Я тебя прошу! Что я ему сказала?
— Ну, — он принялся загибать пальцы. — Ты на него вешалась, предлагала себя, Лену, трехколесный велосипед…
— Трех… чего?!
— Ага. Я думал, Надежда Сергеевна воспитывала тебя строже. В какой-то момент я ей даже поверил и решил, что ты — девочка-припевочка.
— Стой-стой… Ничего не понимаю. Какой велосипед? Какая Лена? Ты о чем?
— Только не надо изображать школьницу в белом фартуке. Ты вчера ясно сказала: давай, мол, втроем…
И тут Нику осенило. Она хлопнула себя по лбу и расхохоталась.
— Я не об этом говорила. Он — мой шеф, и мне нужны его инвестиции…
— Верный способ их получить. Была бы у меня твоя фигура, я бы давно заведовал хирургией.
— Фу, Исаев! Я о другом! Я просто хотела… — она осеклась и яростным взглядом. — Хотя… Знаешь, что? Я не обязана перед тобой отчитываться. То, что я ему говорила, только наше с ним дело. Ясно?