Исцеляющее чувство
Шрифт:
— Ничего, — неожиданно возразил Марк. — Он часто сердится, но потом всегда жалеет.
— Ему вообще не следовало бы сердиться. Он разве не видит, как тебе плохо?
Мальчик посмотрел на нее с таким серьезным видом, что ей даже сделалось не по себе.
— Ему тоже плохо, — вымолвил он наконец.
— Из-за мамы?
— Да, но.., не только. Есть что-то еще, только он об этом не говорит. Я слышал, как они с мамой ругались. Она его упрекала… Но он молчал и уходил
— А он знает, что ты его видел?
Марк покачал головой.
— Вот тогда бы он точно разозлился. Он не любит показывать свои чувства. — И, помолчав, неожиданно добавил:
— Я бы хотел ему помочь.
— А разве не он должен помогать тебе?
— Мы оба. То есть.., я думаю, так было бы правильно. Просто.., только если бы…
Он поник, в глазах заблестели слезы. Эви обняла его и покрепче прижала к себе.
— Извините, — всхлипнул мальчик.
— Не за что извиняться. Тебе грустно, нужно выплакаться и с кем-то поговорить.
— Не с кем. — Он продолжал всхлипывать. — Никто не понимает.
Единственное, что оставалось Эви, — это продолжать утешать Марка и гладить его по голове. Неожиданный шорох привлек ее внимание, и, обернувшись, она обнаружила Джастина в дверях комнаты. Он застыл неподвижно с таким же потерянным видом, как тогда, на террасе.
Она тихонько покачала головой, и он бесшумно отступил. Марк ничего не заметил.
Чуть погодя, мальчик вытер слезы и попытался изобразить улыбку, явно смутившись такого проявления эмоций. А ведь ребенку всего двенадцать лет!
— Уже поздно, — заметила Эви. — Думаю, тебе пора спать.
— А вы зайдете пожелать мне спокойной ночи?
— Конечно.
Девушка еще раз обняла его напоследок и спустилась в гостиную в глубокой задумчивости.
— Он в порядке? — спросил ее Джастин.
— Не совсем. Но успокоился и сейчас ляжет в постель. Я пообещала, что зайду попрощаться, но, думаю, вам лучше бы подняться к нему прямо сейчас.
— Не имеет смысла, — возразил он устало. — Такое уже случалось. Он не станет со мной говорить. Он меня ненавидит.
— Не правда! — возмутилась Эви.
Он пристально взглянул на нее.
— Откуда вы знаете? Он в чем-то признался?
— Извините, но я ничего не скажу. Это было только между нами.
— Глупости! — раздраженно заявил Джастин. — Я его отец!
— А я тот человек, к которому вы обратились за помощью. И с кем он говорит, хотя и совсем немного. Я могу лишь сказать, что он вас вовсе не ненавидит. Но обманывать его доверие я не стану. Пожалуйста,
— Чепуха!
— Отлично, тогда можете выставить меня за дверь.
— Не искушайте меня.
Вместо ответа Эви вытащила телефон и набрала номер.
— Алло, Эндрю?
Джастин до боли стиснул ее руку.
— Нет, останьтесь.
— Правда? — Она высвободилась и начала растирать пальцы. — Как мило, что вы наконец поняли, чего хотите. Терпеть не могу нерешительных мужчин.
Он втянул воздух сквозь зубы.
— Перезвоните лучше своему Эндрю. Он, наверное, удивился.
— Это лишнее. Я не нажимала на кнопку вызова.
— Играете со мной?
— Нет, просто пытаюсь объяснить, что не надо мною командовать. Я хочу помочь бедному мальчику. Но только на своих условиях, потому что по-другому я не умею.
— Я тоже не умею по-другому, — мрачно заметил он.
— Значит, одному из нас придется уступить.
До сих пор она боялась всерьез спорить с Джастином, чтобы это не отразилось на Марке, но теперь осознала, что он считается лишь с теми людьми, которые дают ему отпор.
Унижаться и лебезить Эви никогда не умела. И сейчас по задумчивому молчанию она поняла, что собеседник пытается примириться с этим фактом.
— Может, вам стоит наконец рассказать мне, что же у вас стряслось? — спросила она. — Вы сказали, его мать умерла, и я думала, что ее могила на том кладбище, но…
— Нет. Моя жена бросила нас два года назад. У нее был другой мужчина. Она уехала с ним в Швейцарию.
— И не взяла с собой сына? — Эви пришла в ужас. — Или это вы не отдали ей Марка?
— Ей и в голову не пришло брать его с собой. — Голос Джастина звучал приглушенно, с ощутимыми нотками сдержанной ярости.
Эви провела рукой по лицу.
— Не могу себе такого даже представить. Бросить мужа.., ладно, такое случается. Но ребенка…
— Худшее из преступлений, — сумрачно кивнул тот. — Непростительное, противоестественное…
Он осекся, и девушка изумленно воззрилась на него. Теперь в голосе звучала не просто злость, но глухая застарелая ненависть.
— Бедный малыш, — выдохнула она. — Мать хотя бы приезжает иногда?
— Нет. Пару раз звонила, присылала подарки на именины и на Рождество. Но любовник для нее куда важнее сына.
И вновь — в голосе та же давняя боль.
— Наверное, он очень страдал, — прошептала девушка. — Как же он справился?
— Он крепкий и смелый мальчик. И теперь он знает, каким жестоким может быть мир.
— Он узнал это слишком рано.
Джастин невесело усмехнулся.