Ищейки Смерти
Шрифт:
В попытке развеять отчаяние, Тос принялся ходить вдоль помещения. Его сапоги с вручную приделанными шипами безжалостно топтали растительность. Диковинные насекомые и мелкие ящерицы разбегались прочь. Кто бы мог подумать, что этот жест безысходности принесёт плоды? Почва просела под ногами наемника, и он провалился под землю.
Тишина… Темнота… Пустота…
Тос распахнул глаза.
— Живой, всё-таки, — подвёл черту Моррот. — Что, Гирен разодри, с тобой случилось?
Тос растерянно поглядел по сторонам: лёд. Себя он обнаружил закутанным в спальный мешок.
— Ну, так что это было? — допытывался Моррот. — Ты меня во время
Ещё растерянней чем прежде, Тос поглядел на перебинтованную кисть — как раз в том месте, где укусил удав. Тело саднило.
— Это ты мне лучше шкажи… — сказал прим, стряхивая шкуру спального мешка.
— Мы как раз закончили работу над «кожаными крыльями», как ты вдруг повалился мешком навоза на пол, — вспоминал Моррот. — Я как только тебя не пытался растормошить: и пощёчины, и щекотка, и снега за пазуху натолкал… Всё без толку! Думал, душа твоя уже в потусторонний мир на корм богам отправилась — трупом лежал. Но нет, дышал. Слабо, но дышал. Начало темнеть, а ты в себя всё не приходил. Вот я во льду нам нору и вырыл…
— И что, это вщё время я тут был? А почему рука жабинтована? — допытывался Тос.
— Ближе к утру у тебя из неё кровь хлынула. Смотри, как меня запачкал, — Моррот демонстративно показал большое бордовое пятно на куртке. — И раны у тебя на запястье были ну словно… словно…
— Удав укущил? — подсказал Тос.
— Да, именно так! — подхватил Моррот. — Я её тебе и замотал. А теперь объясни мне, что это всё значит!
— Ешли бы я только жнал… — задумчиво ответил Тос. — Вщё-таки не жря эти горы жовутша Жаколдованными.
Тос рассказал всё, что ему довелось пережить в лабиринте бесконечности. А почему бесконечности? Увы, прим не знал на это ответ.
— Не завидую я тебе, дружище, — вновь подвёл черту Моррот. — Ты запросто мог в том лабиринте погибнуть.
— Врагу бы не пожелал! — счастливый, что всё кончилось, соврал Тос.
Моррот многозначительно улыбнулся и полез наружу. Захватив с собой спальный мешок, за ним следом направился Тос.
Начинался рассвет. Даже потёртые жизнью наёмники не смогли избежать восхищения. Вырывающиеся из залитых солнечной кровью облаков верхушки гор, искрящиеся снегом и льдом. На фоне их могучей безмятежности, непоколебимой безмолвности — жизнь мыслящего казалась такой ничтожной и мелочной. Ненужной. Глупой. Пошлой. Сколько сотен поколений всех рас рождалось и гибло, воевало и любило, верило и обманывалось, а эти горы всё так же стояли. Так же молчаливо насмехались над жалкой суетой крохотных существ у их подножий. И эти существа всё бежали куда-то, потупив взгляды в землю. Ничего не видя кроме своих стоп. И лишь единицам удавалось поднять головы ввысь. Рассмотреть столь близкую, но в то же время — далёкую вечность…
Завтрак ничем не отличался от обеда или ужина — немного вина и вяленая курятина. Густые облака скрывали тёмное пятно Смертоптицы. Но Тос с Морротом прекрасно помнили где видели её в последний раз.
Все вещи упакованы, спальный мешок постелен. Наёмники заняли свои места в хлипком летательном аппарате, разогнались и сорвались с обрыва.
Даже через шерсть шарфов, обмотанных вдоль голов с прорезями для глаз, быстрый холодный ветер умудрялся обжигать кожу. Дикое чувство страха смешивалось с ещё более диким восторгом. Моррот за свою жизнь успел совершить несколько полётов. Тос летел впервые.
«Кожаные крылья» скользили по волнам воздушных потоков.
Глава 13: Арахк
Вожак поднялся на задние лапы, огляделся. Его верные воины щетинились сотнями серых, бурых, белых и чёрных шерстяных комков, щерились острыми резцами и нетерпеливо перебирали когтистыми лапами. Они рвались в бой.
Вдалеке вновь возник магический огненный шар, переливающийся фиолетовым и синим цветом. Вожак издал резкий, пронзительный писк и побежал на зов волшебного пламени. Стая помчалась следом.
Живая масса неслась по каменистым насыпям, траве, песку, пересекала ручьи, взбиралась на валуны, просачивалась в заросли кустарников.
Пламя горело над двумя прямоходящими существами, жадно лижа их магическими языками огня. Вожак остановился и выпрямился. Стая в раболепном ожидании устремила на него красные точки глаз. Вожак оскалил резцы: двуногие всегда вызывали в нём ненависть. Они больше, сильнее и в их лапах иногда длинные стальные когти, их шкура порой покрыта твёрдой кожей или железной чешуёй, а ещё они умеют плевать в его верноподданных смертоносные палки и стальные шары. Когда ты вообще один или с тобой мало подчинённых — двуногих врагов нужно обходить стороной. Но сейчас за спиной целая армия.
Вожак издал пронзительный писк и помчался на врагов магического пламени. Предвкушая солоноватый вкус крови в пастях, стая бежала за ним.
— А вот это мне уже совсем-совсем не нравится, — сказала Филика, указывая на столпившуюся вдалеке армию крысонов.
— Какие твари, — дрожь отвращения прошлась по телу Краспа, — я их терпеть не могу.
— Думаю, обнажить оружие будет не лишним, — только Филика сказала это, как стая сорвалась с места.
— Гиреновы отпрыски! — выкрикнул Красп и принялся нервно копаться в сумке.
Филика выстрелила из ружья с подзорным прицелом. Пуля предназначалась самому крупному крысону с фиолетовой шерстью — явно вожаку, но застряла в теле случайно заслонившего его черношерстого крысона. Случайно — ведь не может тупое создание умышленно пожертвовать жизнь за предводителя!
— Подохните, дряни! — завопил Красп и метнул в шерстяную массу комок взрывного порошка. Интересно, где он его раздобыл?
Взрыв размёл десятки существ, оставив после себя кровавое месиво: оторванные головы, лапы, хвосты, торчащие из мохнатых тел изломанные кости…
— Не пугаются, мрази! — совсем не женским голосом выкрикнула Филика, подожгла фитиль и метнула гранату в надвигающуюся живую лавину. Металлические осколки безжалостно сотворили несколько добрых дюжин мёртвых и умирающих крысонов.
— Их слишком много! — запаниковал Красп и побежал прочь.
— Сношатель болотных слизней! — выпалила немыслимое ругательство Филика, метнула ещё одну гранату и побежала следом за трусливым примом, по её словам — любителем обитателей болот…
Погоня была чудовищной. Тяжёлые походные рюкзаки за спинами мешали бежать. Разъярённые крысоны тучами налетали на преследуемых, впивались острыми зубами и когтями в одежду, раздирали тело до крови. Красп первым сбросил с себя снаряжение, но это не помогло ему избежать ужасных укусов десятков, а то и сотен зверьков. Крепко сжимая рукояти четырёх кинжалов, он бежал, выпуская кишки облепившим его крысонам. Вскоре и Филика сбросила рюкзак. От взбесившихся существ она отбивалась кривой саблей.