Ищейки Смерти
Шрифт:
— О да, мне нравится, — Ворк оторвался от раны. — Твой страх не самый вкусный, но ничего, вскоре будет лучше, — он продолжил пытку.
— Отпусти его! Отпусти его! Отпусти! — всё повторяла Филика.
— Отпусти его, — прорычал кто-то за спиной.
Ворк навострил уши и повернулся на рык. Тут же его морда приняла боевой оскал:
— Проваливай отсюда, нечёрный, это не твоё дело.
— Я не позволю тебе издеваться над ними, — грозно прорычал скалящийся в ответ волк с пепельной шерстью и загнутым набок
— Вы, нечёрные, — одиночки. Вам не понять, что такое лишиться стаи, — скалился Ворк. — Уходи прочь. Или я убью и тебя.
— Уходи ты, оставь их, — отвечал пепельно-шёрстный незнакомец. — Я не люблю лишать жизни мыслящих. Даже подлых и мерзких чёрных волков.
Ворк ответил ему боевым кличем и напал. Два волка сцепились в ужасающем танце смерти. Мелькали клыки. Хвосты, точно плети, хлыстали. Массивные лапы впивались короткими но острыми когтями в тела соперников. В таком танце стоит кому-то ошибиться — и путешествие в потусторонний мир обеспечено.
И волк с пепельной шерстью ошибся… Ворк выкрутился из его захвата за холку, лишившись при этом доброго куска шкуры, и в то же мгновение вцепился врагу в горло. Хватило нескольких секунд, чтобы сделать своё кровожадное дело.
Защитник наёмников лежал на боку. Жадно глотал воздух. Шерсть на его шее заливалась кровью из чудовищной раны.
— Ты — не ничтожества, за которых решил отдать жизнь, — проскулил запыхавшийся Ворк. Его тело покрывали раны и ушибы, но все они были не смертельными. — Мне даже жаль тебя.
Умирающий волк попытался прорычать что-то в ответ, но вышел только булькающий хрип.
— Чего ты пялишься, ничтожный землекоп? — рявкнул Ворк на Моррота и хлыстнул его по лицу хвостом. Широкий и длинный нос крота переломился в нескольких местах, из ноздрей хлынула кровь. Моррот взглядом полным ненависти и отсутствия страха поглядел на мучителя.
— Ничего, ты у меня ещё забоишься, — пообещал чёрный волк. — Забоишься. Накормишь меня сладостным страхом.
Ворк подскочил к Тосу и принялся вновь раздирать рану.
— Я же сказал тебе оставить его в покое, — раздался рык за спиной.
Ворк вздрогнул и резко обернулся. Не может быть: оставленный умирать волк стоял на лапах и скалился.
— На этот раз я отгрызу тебе голову, — пообещал Ворк и приготовился к прыжку.
Но обещанию не суждено было сбыться. Из пасти пепельно-шёрстного волка вырвалась толстая змея молнии, вмиг окутавшая электрическими объятьями чёрного волка.
Ворк взвыл от боли и помчался прочь. К спасению. Оставляя после себя отвратительный смрад палёной шерсти. Но этот смрад вскоре растворился в прохладном послеобеденном воздухе.
В памяти наёмников всплыл только один волк, разделивший кровь с жидким магическим существом. И этот волк был одним из заказанных. Бирюк!
Бирюк откатил валуны.
— Спасибо тебе… — еле выдавил Моррот, держащийся за расквашенный нос.
Бирюк не ответил, обвёл спасённых пристальным волчьим взглядом. Затем сорвал зубами с задней лапы кожаную перевязь с мешочком, непонятно как удержавшуюся во время боя, и бросил командирше.
Филика обнаружила в мешочке лечебную мазь, поднялась и тут же упала: затёкшие ноги не смогли её удержать. Тос держался за рану, мужественно стараясь не показывать, что ему невыносимо больно. Командирша со второй попытки поднялась и подошла к приму. Смазала рану мазью, а потом перевязала шарфом, которым ещё недавно Тос безуспешно укрывал лицо от пронизывающего холодного ветра в полёте. После пришёл черёд фыркающего Моррота. Несмотря на его сопротивление, Филике всё-таки удалось добраться до носа: резким и умелым движением пальцев выровнять его, а потом как следует обработать лечебной мазью. Стоит ли говорить, что крот дико взвыл от боли при этом?
— Скоро чёрный вернётся, может быть, даже с помощью. Нужно идти, — сказал волк. — Сможете?
— Куда денемщя? — сквозь зубы процедил Тос.
— Спасибо тебе доблестный… — нацепила притворную улыбку Филика, но Бирюк оборвал её:
— Здесь неподалёку труп прима. На нём такая же странная одежда, что и на тебе.
— Да, ты прав, — Филика поёжилась, ведя внутри титанический бой с наплывающими обрывками ужасающих воспоминаний. — Это я убила его.
— Ты убила? — переспросил навостривший пепельные уши волк.
— Да. Я убила, — Филика пытливо посмотрела в глаза хвостатого собеседника. — Ты ведь знал его? Краспа? Пусть на теле и не рассмотреть лица, но вам, волкам, этого и ненужно, чтобы узнать.
— Самки людей — самые коварные и лживые существа во всём Главном Материке, — ответил Бирюк. — Я чувствую, как ты втягиваешь меня в какую-то хитрую игру, которыми вы так хорошо владеете… Но мне всё равно интересно. Я отвечу: да, я знал его.
— Раз ты знал его, — продолжала Филика, — значит, ты знал и то, что он хотел убить тебя и всех твоих друзей. Ведь верно, Бирюк?
— Теперь ты совсем меня удивила, — говорил с ещё большим интересом глядящий на командиршу волк, — мало того, что ты знаешь моего врага, так ты ещё знаешь и моё имя.
— Ну как же не знать имена тех, кто путешествует по миру на Стальной Птице?
— Вот как? — склонил набок голову Бирюк. — И, может, ты что-то слышала о нас ещё, кроме имён?
— Да разные слухи болтливые языки по Материку разносят… — отмахнулась Филика. — Всему верить — быть глупцом…
— Ты права, — согласился Бирюк. — Идёмте за мной.