Исчезающая мышь
Шрифт:
– Стоп, стоп, стоп, – сказал Нанский. – Он не сможет питаться людьми, потому что человеческий взгляд переносит его в другую точку. Он мог бы питаться спящими людьми или по ночам. Он бы мог нападать на людей, такими темными ночами, как эта. Допустим, идет кто-то по улице, подняв воротник, чтобы защититься от ветра… И кот-то ведь черный!
В этот момент стул отлетел от двери, дверь распахнулось, и Нанский услышал громкое рассерженное мяуканье. Но соседняя комната уже была пуста: кот нуль-транспортировался в дальний конец дома.
Когда
В отчаянии он начал кричать, надеясь, что голова госпожи Р все же каким-то образом откликнется на зов. Увы, дом оставался тих и страшен.
– Спокойно, спокойно, – сказал Нанский сам себе. – Я в безопасности до тех пор, пока мои глаза открыты. Мой взгляд это мое оружие. Главное – чтобы он не прыгнул на меня со спины. А сейчас нужно срочно убрать кровь.
Он бросился к чулану, собираясь взять там швабру, и споткнулся о недоеденное тело кота. Убитое животное весило при жизни, скорее всего, около пятнадцати килограмм. Оно было убито более мощным сородичем. Крупные коты начинали охотиться на мелких. Возможно, они поняли, что охотиться друг на друга гораздо проще, чем на людей, которые в любой момент могут посмотреть на тебя и, таким образом, сорвать охоту.
К десяти утра он закончил уборку, собрал остатки кошачьих тел, и свалил их в кучу во дворе, намереваясь закопать под корнями древовидного укропа. За одну только ночь крупные коты съели около десятка мелких. И это было только начало. Он вытер пот со лба, воткнул лопату в мягкую землю и поднял голову, услышав приветствие.
– Здравствуйте, – сказала девушка. – Я ищу тетушку Уриэлу. Вы, случайно не наш постоялец?
Девушка была чуть курноса, имела большие темные глаза, а ее маленький ротик был прекрасен, как обещание счастья. Она выглядела тонкой, как травинка, и Нанский бы отдал все на свете за то, чтобы эту травинку обнять.
Он промямлил что-то в ответ. Девушка улыбнулась ему, как родному.
– Что вы на меня так смотрите? – спросила она. – Нельзя так смотреть на девушку, которой вы даже не представились.
– Нанский, – сказал он, – Иннокентий.
– Не может быть! – удивилась девушка. – Неужели тот самый Нанский, который сформулировал теорему о нуль-состоянии вещества? Так это вы?
– Да, скорее всего, я, – ответил он.
– Я читала вашу статью в Квадронете! Вы гений. Вы только представляете, к чему это приведет со временем? Люди сумеют беспрепятственно перемещаться на любые расстояния! Полет на Марс или Сатурн займет всего секунду! Я буду рассказывать
– Если вы меня поцелуете, – ответил Нанский.
Девушка быстро чмокнула его в щеку и получила обещанный автограф. Нанский ощущал себя так, словно проглотил хрустальную бабочку, и та билась, пытаясь вырваться, где-то между сердцем и желудком.
– Что вы так смотрите? – снова спросила девушка.
– Как?
– Вы просматриваете меня, как мыльную оперу.
– Вы гораздо лучше мыльной оперы.
– А, значит, вы не любите сериалы, – ответила девушка. – Так как там моя тетушка Уриэла? Как у нее настроение с утра?
– Вы любите свою тетушку?
– Искренне ненавижу. Вы думаете, ее можно любить?
– Тогда зачем вы приехали?
– Она поставила такое условие. Я должна ухаживать за ней до самой смерти, и только в этом случае она включит меня в завещание. А если нет, то весь этот дом отдадут неизвестно кому. Он ведь стоит немалую копеечку, правда? Боже, как я ее ненавижу!
В эту секунду что-то тяжелое бросилось на них из зарослей укропа. Девушка вздрогнула.
– Что это было? – спросила она.
– Не знаю. Ветер, может быть.
– Нет, это не ветер. Это было так, будто там прятался тигр. Я хочу посмотреть.
– Держите глаза открытыми и старайтесь не моргать, – сказал Нанский. – И остерегайтесь барсуков.
– Хорошо, – сказала она и раздвинула ветви.
Нанский посмотрел на нее сзади и убедился, что с этой стороны она выглядит не хуже. Хрустальная бабочка в его душе значительно выросла и сейчас уже занимала все внутренне пространство. Сейчас Нанский был уже уверен, что влюбился. Он определил это по тому особенному состоянию застывшего счастья, которого никогда раньше не испытывал. Вдруг из дома послышалось громкое мяуканье.
– Что это? – спросила девушка.
– Кот.
– Кот не может орать так громко.
– Может быть, он влюблен.
– Так орать не могу даже влюбленные коты! Скажите мне правду! Правду!
– Я вас люблю, – ответил Нанский. – Это правда.
А затем он рассказал ей обо всем, что произошло в доме в последние дни. Девушка слушала его с широко открытыми глазами, а ее прелестный ротик каждый раз вздрагивал, когда события принимали новый оборот. Она не так уж сильно расстроилась, узнав о смерти тетушки.
– Неужели этот дом так дорого стоит, что, – начал Нанский.
– Что я радуюсь ее смерти? Этот дом принадлежал моей матери. А тетушка Уриэла свела ее в могилу. Так что теперь справедливость восстановлена. Теперь я буду здесь жить. Я!
– Но теперь здесь жить опасно!
– Значит, вы должны что-нибудь с этим сделать.
– Я ничего не могу с этим сделать, – сказал Нанский. – Все, что я делаю, только ухудшает ситуацию. Если так пойдет дальше, то боюсь, что вскоре весь этот город вымрет.