Исчезновение Водрея
Шрифт:
– Нет, это просто ужасно, - простонал Иван Смит.
– Час или два тому назад я называл Дэлмона шантажистом и негодяем, и все-таки у меня переворачивается сердце, когда я сознаю, что это преступление совершил именно он.
Священник все еще был погружен в какое-то оцепенение, как человек, заглянувший в бездну. Наконец его губы дрогнули, и он прошептал как молитву:
– Господи! Какая ужасная месть!
Его спутник вопросительно взглянул на него, но он продолжал, как бы говоря с самим собою:
– Какая ужасная повесть о ненависти, какая злоба одного смертного к другому!
Доберемся ли мы когда-нибудь до дна бездонной
– Да, - сказал Смит.
– А я не могу себе представить, почему он вообще убил Водрея. Ведь если Дэлмон был шантажистом, гораздо естественнее было бы, чтобы Водрей убил его. Конечно, перерезать глотку - кошмарная штука, но...
Патер Браун вздрогнул и зажмурил глаза, точно его разбудили.
– Ах, вы об этом, - сказал он.
– А я думал совсем о другом. Говоря об ужасе мести, я не имел в виду убийство в лавке. Мои размышления относились к чему-то гораздо более страшному, хотя и это убийство было в своем роде достаточно страшным. Но оно было понятнее: почти всякий смог бы это сделать. Ведь это было очень близко к самообороне.
– Что?
– воскликнул недоверчиво секретарь.
– Один человек подкрадывается к другому и перерезает ему глотку в то время, как тот безмятежно улыбается, сидя в кресле парикмахера и глядя в потолок. И вы называете это самообороной!
– Я не говорю, что такую самооборону можно оправдать, - ответил священник.
– Я говорю только, что многие могли быть доведены до такого состояния, защищая себя от потрясающей подлости, которая тоже явилась бы преступлением. Вот об этом втором преступлении я сейчас и думал. Начнем с вопроса, который вы только что задали: почему шантажист стал убийцей? В этом пункте существует много неясностей и путаницы, - патер Браун остановился, как бы собираясь с мыслями после пережитого потрясения, и потом продолжал обычным тоном:
– Вы видите, что двое мужчин, один постарше, другой помоложе, разгуливают вместе, договариваются о брачных планах. Но источник их дружбы скрыт и загадочен. Один из этих мужчин богат, другой беден. Тут вы начинаете говорить о шантаже. Вы совершенно правы, по крайней мере до этого пункта. Но вы глубоко заблуждаетесь, пытаясь определить, кто кого шантажирует. Вы полагаете, что бедный шантажирует богатого. На самом деле богатый шантажирует бедного.
– Но ведь это бессмыслица!
– воскликнул секретарь.
– Это гораздо хуже, чем бессмыслица, но вовсе не так уж невероятно, ответил священник.
– Половина современных политических деятелей состоит из богатых людей, шантажирующих народ. Ваше утверждение, что это бессмыслица, основано на двух иллюзиях, которые сами представляют собою бессмыслицу: одна из них заключается в предположении, что богатые люди не хотят сделаться еще богаче; вторая - что человека можно шантажировать только ради денег. Но в данном случае деньги стоят на последнем месте. Сэр Артур Водрей действовал не из корыстных побуждений, а ради мести. И он задумал самую ужасную месть, о которой я когда-либо слышал.
– Но за что ему было мстить Джону Дэлмону?
– спросил Смит.
– Не Джону Дэлмону собирался мстить сэр Артур, - возразил серьезным тоном священник.
Наступила пауза, и затем священник продолжал, как будто меняя тему разговора:
– Вы припоминаете, что, когда мы обнаружили труп, мы увидели перевернутое
– Но ведь это плод больного воображения, - возразил его собеседник.
– Я привык видеть это лицо в нормальном положении.
– А может быть, вы никогда и не видели его в нормальном положении? сказал патер Браун.
– Ведь я говорил вам, что художник иногда переворачивает свою картину, ставит ее в ненормальное положение, когда хочет видеть ее в нормальном состоянии. Может быть, во время всех этих обедов и завтраков вы привыкли видеть лицо дьявола?
– Что вы хотите этим сказать?
– спросил Смит с нетерпением.
– Я говорю иносказательно, - ответил мрачно священник.
– Разумеется, на самом деле сэр Артур не был дьяволом. Это был человек с сильным характером: его воля могла бы быть направлена к добру. Эти выпученные подозрительные глаза, эти сжатые, иногда вздрагивающие губы могли бы вам подсказать кое-что, если бы они не были так привычны для вас. Вы знаете, есть люди, у которых нанесенная им рана никогда не заживает. Душа сэра Артура как раз такого типа, у нее как бы нет оболочки. Сэр Артур чрезвычайно тщеславен и самолюбив. Чувствительность не обязательно связана с эгоизмом. Сибилла Рэй имеет такую же нежную оболочку, но она почти святая. Водрей же обратил все силы души в сторону отвратительной гордости, которая не давала ему ни покоя, ни удовлетворения. Любая царапинка на поверхности его души никогда не заживала. И в этом состоит значение старой истории о человеке, которого он швырнул в свинарник. Если бы он сделал это тотчас же после нанесенного ему оскорбления, это была бы простительная вспышка гнева. Но в те дни поблизости не было свинарника, и Водрей запомнил глупую обиду на долгие годы, пока не встретился с этим человеком вблизи хлева для свиней. И тогда он совершил то, что считал единственно подходящей артистической местью...
Боже мой! Сэру Артуру нравились артистические формы мести!
Смит пытливо взглянул на священника.
– По-моему, вы имеете в виду не историю со свинарником.
– Нет, - сказал патер Браун, - совершенно другую историю.
– Он подавил дрожь в голосе и продолжал: - Вспомнив эту давнишнюю повесть об изобретательной и при этом терпеливой мести, взгляните на другой случай. Нанес ли кто-нибудь на вашей памяти оскорбление Водрею или совершил ли кто-нибудь поступок, который мог показаться ему смертельным оскорблением? Да. Его оскорбила женщина.
Ужас мелькнул в глазах Ивэна. Он продолжал внимательно слушать.
– Девушка, почти дитя, отказалась выйти за него замуж на том основании, что он в прошлом совершил нечто вроде преступления; ведь он действительно пробыл короткое время в тюрьме за оскорбление египтянина. И этот безумец в ярости сказал себе:
"Она выйдет замуж за убийцу!"
Собеседники направились к дому и некоторое время молча шли по берегу реки. Затем патер Браун продолжал:
– Водрей шантажировал Дэлмона, который много лет тому назад совершил убийство; может быть, он знал о нескольких убийствах, совершенных приятелями его бурной молодости. А может быть, это было случайное убийство при каких-нибудь оправдывающих обстоятельствах. Дэлмон кажется мне человеком, способным раскаяться в убийстве, даже в убийстве Водрея. Но он был во власти сэра Артура.