Исчезнуть не простившись
Шрифт:
— Он всегда любил только ее. — Она даже не пыталась скрыть горечь. — А разве она ему помогала? Ухаживала за ним? Убирала? И кто решил его главную проблему? Он никогда не испытывал благодарности за то, что я для него сделала. И повел себя неправильно. Лишил себя настоящей семьи. То, что мы сейчас делаем, — справедливо.
— Я знаю, — сказал он.
— Что приготовить к твоему приезду домой?
— Морковный торт?
— Разумеется.
ГЛАВА 26
Я позвонил в полицию и оставил послание для детектива Роны Уидмор, которая дала мне визитку, когда задавала вопросы, после того как мы развеяли прах Тесс над бухтой. Я попросил ее встретиться со мной и Синтией у нас дома. Куда мы вскоре вернемся. Оставил ей адрес, на случай если его у нее нет, но готов был поспорить, что есть, еще я написал в послании, что то, о чем я собираюсь ей рассказать, не имеет прямого отношения к исчезновению Дентона Эбаньола, но все-таки может быть как-то с ним связано. И добавил, что дело срочное.
Я спросил Синтию по телефону, не забрать ли ее с работы, но она сказала, что доедет сама. Я ушел из школы никому ничего не объяснив, но, думаю, они уже привыкли к моему странному поведению. Ролли всего лишь вышел из кабинета, увидел, что я разговариваю по телефону, и проводил меня глазами, когда я выбегал из школы.
Синтия приехала домой на пару минут раньше меня и стояла в дверях с конвертом в руке.
Я вошел, и она протянула мне конверт. На нем было напечатано лишь одно слово: Синтии. Никаких печатей. Значит, письмо пришло не по почте.
— Мне все равно, — сказала она. — Прочти.
Я достал из конверта лист бумаги, аккуратно сложенный втрое. На обороте была грубо нарисованная карандашом карта с пересекающимися линиями, обозначающими дороги, небольшим городком, помеченным как «Отис», овалом, напоминающим яйцо, с пометкой «карьерное озеро» и знак «X» в углу. Были еще какие-то надписи, но я не сразу понял, что они обозначают.
Синтия молча смотрела, как я все это разглядываю.
Я перевернул лист и, едва увидев напечатанный текст, сразу кое-что заметил и сильно взволновался. Еще не прочитав записки, я уже с тревогой думал, какой вывод следует сделать из того, что я обнаружил.
Но придержал язык и прочитал записку.
Синтия, пора тебе узнать, где они были. Где они скорее всего все еще находятся. Есть заброшенный карьер примерно в двух часах езды к северу от того места, где ты живешь, сразу за границей Коннектикута. Там что-то вроде озера, но это просто место, откуда брали гравий и грунт. Оно очень глубокое. Наверное, слишком глубокое, чтобы ребятишки, купающиеся там, могли что-то найти за все эти годы. Поезжай по шоссе номер 8 на север до Отиса, затем сверни на восток. Сверяйся с картой на другой стороне. За рядом деревьев есть узкая тропинка, которая ведет к обрыву над карьером. Будь осторожна, когда доедешь туда, там очень крутой спуск. Прямо вниз, в карьер. Именно на дне этого озера ты и найдешь
Я снова перевернул листок. На карте были помечены все детали, упомянутые в записке.
— Вот где они, — прошептала Синтия, показывая на бумагу в моей руке. — В воде. — Она перевела дыхание. — Выходит… они мертвы.
У меня все расплывалось перед глазами. Я несколько раз моргнул, стало легче. Снова перевернул лист, перечитал записку, затем присмотрелся к ней не в смысле содержания, а с технической точки зрения.
Напечатано на обычной машинке. Не на компьютере. Не распечатка.
— Где ты это взяла? — спросил я, стараясь контролировать свой голос.
— В почте у Памелы, — пояснила Синтия. — В почтовом ящике. Кто-то его там оставил. Почтальон его не приносил. На нем нет штампа, никаких пометок.
— Да, — согласился я, — кто-то его туда положил.
— Кто? — спросила она.
— Не знаю.
— Мы должны туда поехать, — сказала она. — Сегодня, сейчас, мы должны узнать, что там, под водой.
— Скоро приедет женщина, с которой мы познакомились на пирсе. Детектив Уидмор. Мы с ней об этом поговорим. Но есть одна вещь, о которой я хочу тебя спросить. О записке. О том, как она напечатана. Посмотри на нее. Посмотри на шрифт…
— Мы должны поехать туда немедленно, — повторила Синтия. Как будто надеялась, что те, кто на дне карьера, все еще живы, что у них еще остался воздух.
Я услышал, как перед домом остановилась машина, выглянул в окно и увидел идущую по дорожке Рону Уидмор. Я запаниковал.
— Ласточка, ты больше ничего не хочешь сказать мне про записку? До появления полиции? Ты должна быть честной со мной.
— Что ты несешь? — возмутилась она.
— Ты ничего не заметила? — спросил я и, держа перед ней листок, показал пальцем на одно слово в тексте. — Вот здесь, в начале, смотри на слово «тебе».
— И что?
— Горизонтальная черта в букве «е» почти стерлась, теперь она больше похожа на «с». Слово скорее напоминает «тебе».
— Не понимаю, о чем ты толкуешь. Что значит, быть честной с тобой? Разумеется, я честна.
Уидмор уже поднималась по ступенькам, сейчас постучит.
— Мне нужно на минутку подняться наверх, — торопливо произнес я. — Впусти ее, скажи, что я сейчас спущусь.
Прежде чем Синтия смогла возразить, я рванул по лестнице. Услышал за спиной, как постучала Уидмор, дважды, резко, затем Синтия открыла дверь, они обменялись приветствиями. К этому времени я уже оказался в маленькой комнате, где проверял сочинения и готовился к урокам.
Моя старая машинка «Роял» стояла на столе рядом с компьютером.
Мне требовалось решить, что с ней делать.
Я не сомневался, что записка, которую Синтия сейчас показывала Уидмор, напечатана на этой машинке. Искалеченную «е» не узнать было невозможно.
Я точно знал, что этого письма не печатал.
Я понимал, что Грейс не могла это сделать.
Оставались лишь два варианта. Незнакомец каким-то образом проник в наш дом и воспользовался машинкой, чтобы напечатать записку, или Синтия напечатала ее сама.