Исчезнувшая стражница
Шрифт:
– Вы правда… – неспешно начинает она. Каждый ее слог словно пропитан ядом. – Вы вызвали демона астрота… и позволили ему сбежать?
Никто не решается ответить сразу. Несколько секунд спустя Хана откашливается и смотрит на Селену. Это самое смелое, что Луна когда-либо видела.
– На самом деле Нора и Ирис не имеют к этому никакого отношения, – защищает их Хана. Однако Нора до сих пор витает в облаках и не может оценить этот поступок, а что касается Ирис, то выражение ее лица едва ли не страшнее, чем у Селены. – Мы с Эрин и Луной сделали это сами.
– Этого мне еще не
– А он существует? – спрашивает Хана.
– Не переводите тему! Важно то, что вы освободили очень могущественного демона. Вы это понимаете?
– Да, – признается Луна. Она делает глубокий вдох, прежде чем встать и встретиться глазами с бабушкой. Радужки Селены светло-голубые, такие же, как у нее… и у Галы. Но от этого становится еще тяжелее выдержать ее взгляд. – Астрот питается тайнами. Если он нападет на кого-нибудь до того, как мы его поймаем, это будет наша вина. Но если он нападет на нас… это будет твоя вина, бабушка. Ты и твои секреты сделали нас идеальными жертвами.
Ирис
Еще несколько часов назад она думала, что ее самой большой проблемой является демон, похищающий секреты, которого ее подруги выпустили на свободу. Любой бы сказал, что такой задачи более чем достаточно для группы пятнадцатилетних девчонок, разве нет?
Как оказалось, нет.
Теперь их преследует единорог-убийца. Единорог.
Их жизнь стала похожа на анекдот.
– Я знаю, что делать! – кричит Хана. – Иди сюда!
Ирис не отпускает абсурдное предчувствие, что доверять подруге сейчас – не самое лучшее решение.
«Не глупи», – ругается она на саму себя. «Это же Хана!»
Не позволяя себе долго колебаться, Ирис берет ее за руку. И с первым же касанием понимает… что ослепла.
– Что… это? Хана?
Ирис яростно моргает. Она чувствует, как глаза открываются и закрываются, но перед ней нет ничего, кроме темноты. Единственное, что придает ей уверенность, – это прикосновение Ханы к ее руке… пока та ее снова не отпустит.
Ирис делает шаг назад. В темноте, царящей вокруг, ржание единорога звучит еще более устрашающим, чем раньше. И оно раздается ближе и ближе. Ирис бросается бежать, на ощупь спасаясь от монстра. Но вдруг, помимо вопля, предвещающего смерть, в пространстве слышится кое-что еще…
Смех: жестокий смех Ханы, Эрин и Луны. Ирис представляет их лица в окружающей темноте и продолжает бежать, сама не зная куда. Смех становится громче, как и стук копыт единорога. Ирис чувствует, как рог аберранта вот-вот проткнет ей спину. Она кричит и…
…просыпается.
Ирис
– Черт возьми… – бормочет она, проводя рукой по лицу и сметая остатки сна.
Преследующие ее кошмары становятся все хуже.
В последние несколько дней они ей снятся в любое время суток. Не только ночью, но и когда она дремлет в автобусе или пока смотрит телевизор. В любое время. Каждый раз, когда Ирис закрывает глаза, на нее обрушивается лавина ужасающих сцен: Умбрия, огонь, дым, тени. Страх, жестокость.
Предательство.
Для предательства место есть всегда, и оно способно принимать совершенно разные обличия: ее братьев, отца, Селены, Галы… и, конечно же, других мистикал. Они главные злодейки каждого ее кошмара.
На самом деле… Ирис не уверена, что это просто кошмары. Она не раз просыпалась с неприятным предчувствием – таким же, как в тот день, когда ей приснился вызов астрота. И – какое невероятное совпадение! – это произошло в реальной жизни. Если остальные сны – это тоже предчувствие, то тогда… ей нельзя доверять остальным мистикал.
«Может, у тебя уже паранойя», – вновь ругается она. Что если она неосознанно злоупотребила своей силой, пытаясь спровоцировать новые видения или что-то в этом роде, и ее разум обратился против нее, как объясняла Селена?
«Нет, нет у меня паранойи», – успокаивает себя Ирис, сбрасывая на пол скомканную простыню. «Эрин, Луна и Хана вызывали демона в тайне. Логично, что я им не доверяю».
Она повторяет это еще несколько раз. И ей почти что становится легче.
Но неожиданно раздается стук по дну люка, ведущего в ее комнату с этажа ниже. Еще больше ее удивляет вопрос: «Можно?» – сопровождающий этот стук, потому что Ирис распознает голос Криса, а Крис (как и все в этом доме) никогда не стучит, прежде чем войти.
– Конечно можно, бестолочь.
Сразу после этой фразы из люка выглядывают растрепанные волосы ее брата.
– Ты только что встала? – выговаривает он, с трудом забираясь наверх. – Разве к тебе не должны прийти девочки в двенадцать?
– Ну, как видишь, технически я еще не вставала, – отвечает Ирис, свесив ноги с края кровати.
На самом деле она думает: «Блин, а который час?»
С максимальным притворством, на которое она только способна (то есть с небольшим), Ирис начинает собирать всю одежду, разбросанную вокруг кровати и на полу, пока не натыкается на будильник, зарытый под джинсовой курткой с заплатками.
11:54.
Она едва сдерживается, чтобы не выругаться, но вовремя останавливается, когда из люка высовывается вторая голова.
– А вот и я!
Единственное, что можно различить – огромная копна волос, но этого достаточно: гриву невозможно не узнать.
– Эрин! Как ты вообще сюда попала?!
Даже Ирис понимает, что приветствие прозвучало немного резко. Но, признаться, Эрин никогда ей особо не нравилась, а сейчас и подавно.
– Мне открыл твой младший брат. Очень мило с его стороны, – говорит она, даже не изменившись в лице. Ирис не понимает, радует ли ее сейчас дружелюбие Эрин или, наоборот, раздражает еще больше.