Исчезнувшее свидетельство
Шрифт:
Я уже хотел спокойно следовать дальше, как вдруг заметил на другой стороне улицы человека, показавшегося мне знакомым: высокого кудлатого мужчину в зеленой рубашке с закатанными рукавами. Не сразу вспомнил, что видел его в автобусе, среди пассажиров, вместе с которыми приехал в Ростов. Не его ли взгляд преследовал меня в дороге?
Но тут же я одернул себя – мало ли с кем из пассажиров автобуса мне могло быть по пути?
Однако для верности я решил все-таки понаблюдать за мужчиной:
Сначала мне показалось, подходя ко мне, мужчина замедлил шаги, словно вдруг сбился с дороги и не знал, куда идти дальше. Но тут же я убедился в своей ошибке: не глядя на меня, мужчина в зеленой рубашке энергично прошагал мимо и вскоре свернул за угол.
Я облегченно вздохнул – для полноты отрицательных ощущений не хватало только слежки. И направился к домику Анны Николаевны, не оглядываясь назад, уверенный, что все мои подозрения были ложными.
В повести «Секрет опричника» я уже рассказывал, при каких обстоятельствах познакомился с Анной Николаевной: как-то меня пригласили в Ростов на занятия литературной группы при районной газете, а потом, по дороге на вокзал, я проводил эту милую пожилую женщину до ее деревянного собственного домика с окнами, украшенными резными наличниками.
Наше знакомство продолжилось во время поисков новгородских сокровищ, когда след авантюриста Отто Бэра привел меня в Ростов Великий, где предприимчивый потомок иноземца-опричника был наконец-то арестован в одной из местных церквей.
О том, что Анна Николаевна – сестра Окладина, позднее я узнал от историка, сама же она об этом даже не обмолвилась. «Моя старшая сестра тоже любит иногда напустить таинственности», – так объяснил Окладин ее поведение. Сейчас, подходя к знакомому дому, мне вспомнился разговор с ней о ростовском митрополите Ионе Сысоевиче, при котором был возведен здешний Кремль. Тогда я высказал предположение, что Иона Сысоевич, будучи активным сторонником низвергнутого патриарха Никона, потому и выстроил свой митрополичий двор в виде настоящей военной крепости, что хотел бросить здесь, в Ростове Великом, прямой вызов светской, царской власти. Хотя Анна Николаевна не оставила от моей версии камня на камне, но заметила, что мы с ней, судя по всему, родственные души, поскольку она тоже не любит, когда начинают утверждать, будто в отечественной истории все давным-давно известно и никаких загадок больше не существует. Именно это «родство душ» и усиливало мое желание поговорить с Анной Николаевной о «Слове о полку Игореве» – я надеялся услышать от нее сведения, которые, возможно, дополнят наше расследование.
Анна Николаевна встретила меня с таким радушием, что на время я забыл о тех неприятных мыслях, которые
С врачом беседуют о болезнях, с писателем – о творческих планах, с краеведом – о его родном городе. Даже без наводящих вопросов Анна Николаевна заговорила о Ростове, который любила самозабвенно и трогательно:
– В прошлом наш город называли Ростовом Великим, а теперь только и слышишь повсюду: Ростов Ярославский, Ростов Ярославский… Это несправедливо. Ведь Ростов гораздо старше Ярославля, который входил в Ростовское княжество, у нас богатейшая история, ростовцы внесли в русскую культуру огромный вклад. Разве теперь, когда Ростов стал районным городом Ярославской области, все это уже не в счет? Я понимаю. Ростов Ярославский звучит конкретнее – сразу ясно, о каком именно Ростове идет речь. Но такая конкретность нужна только тем, кто плохо знает отечественную историю. Зачем же ориентироваться на ленивых людей, не помнящих своего родства?
Мне вспомнилась стела при въезде в город с гордым оленем на гербе и торжественной надписью на камне: «Здесь светло красуется преслав-ный град Ростов». Но собственно «преславный град» был дальше, возле Кремля, а сначала надо было миновать микрорайон новостроек, который ничем не напоминал о славном прошлом древнего города.
Анна Николаевна была права – как поэтично и величаво звучит Ростов Великий и сколько безвкусицы, канцеляризма в Ростове Ярославском, не говоря уже об исторической несправедливости.
Однако мы с Анной Николаевной оба оказались оптимистами и сошлись на том, что придет время, когда городу вернут его подлинное название.
Когда я, воспользовавшись случаем, объяснил хозяйке, что в Ростов Великий меня привело желание разобраться в истории «Слова о полку Игореве», она перебила меня:
– Можете ничего не объяснять – вчера мне позвонил Михаил Николаевич и уже сообщил о расследовании, которое вы затеяли. Меня только изумило, как вам удалось привлечь к нему моего брата? Ведь он такой рассудительный.
– А меня, Анна Николаевна, другое удивляет: обычно он защищает общепринятое, установившееся мнение, а в данном случае доказывает, что «Слово» – литературная мистификация. Ладно бы, это утверждал Пташников, но Михаил Николаевич…
Конец ознакомительного фрагмента.