Исчезнувший аптекарь
Шрифт:
«Сердитый» – это именно то, что я себе представлял. Лорд Ричард Эшкомб, барон Чиллингем, был верным генералом короля Карла и эмиссаром Его Величества здесь, в Лондоне. В городе он охотился за бандой убийц. За последние четыре месяца пять человек нашли убитыми в своих домах. Каждого из них связали, пытали, а затем вспороли живот, оставив истекать кровью.
Трое из жертв были аптекарями, и каждый вечер в тенях мне мерещились убийцы. Ходили слухи о культе демонопоклонников, которые вышли на охоту. Никто точно не знал, что им надо, но приезд лорда Эшкомба означал, что король
Впрочем, нам не требовалось так уж осторожничать.
– Сюда лорд Эшкомб не придёт, – сказал я – столько же себе, сколько и Тому. – Мы ведь никого не убили. И не принадлежим ни к какому культу. Едва ли королевскому эмиссару занадобятся суппозитории, верно?
– А как насчёт твоего учителя? – спросил Том.
– Ему тоже не нужны суппозитории.
Том поморщился.
– Я имею в виду: он же скоро вернётся? Время обеда.
Это «время обеда» Том произнёс очень задумчиво.
– Мастер Бенедикт недавно купил новый травник Калперера, – сказал я. – Он в кофейне с Хью. Их не будет целую вечность.
Том прижал свой керамический щит к груди.
– Это плохая идея.
Я спрыгнул с прилавка и ухмыльнулся.
Чтобы быть аптекарем, нужно понимать: рецепт – это всё.
То, что мы делаем, не похоже на выпечку торта. Зелья, кремы, желе и порошки, которые изготавливает мастер Бенедикт – с моей помощью – требуют неимоверно тщательного обращения. Слишком маленькая ложка селитры, слишком большая щепотка аниса – и вместо нового лекарства от водянки выйдет бесполезная зелёная жижа.
Меж тем новые рецепты не падают с неба. Их нужно составить. Это занимает недели, месяцы, даже годы и требует напряжённой работы. И стоит целое состояние: ингредиенты, оборудование, уголь для разжигания огня, лёд для охлаждения ванны. Более того: это опасно. Горящий огонь. Расплавленные металлы. Эликсиры, которые сладко пахнут, но могут разъесть тебе внутренности. Настои, которые выглядят безобидно, как вода, но испускают невидимые смертельные пары. Каждый новый эксперимент – игра с вашей жизнью. Вот потому-то работающая формула ценится дороже золота.
Если вы способны её прочитать.
VM08– >
111012101710320928192813142432120130011309103110153103271032092819281314241303122311271424192813140105130107041412231228131410071019241110101432010724091013140413080120281424
Том почесал щёку.
– Я думал, тут будет больше слов и всего такого.
– Это шифр, – объяснил я.
Он вздохнул.
– И зачем их всегда шифруют?
– Затем, что другие аптекари спят и видят, как бы украсть твои секреты. Когда у меня будет собственная лавка, – гордо сказал я, – я буду шифровать всё-всё. И никто не заберёт мои рецепты.
– Никому и не понадобятся твои рецепты. Разве что отравителям.
– Я уже извинился.
– Может, мастер Бенедикт зашифровал рецепт, потому что не хотел, чтобы кое-кто его прочёл? –
– Он обучает меня новым шифрам каждую неделю.
– А этому научил?
– Наверняка собирался.
– Кристофер…
– Но я уже и сам понял. Смотри. – Я указал на обозначение «M08». – Это заменяющий шифр. Каждые два числа обозначают одну букву. Тут говорится, как их менять. Начни с 08 и замени на «М». Потом считай дальше. Итак, 08 – это М, 09 – это Н, и так далее.
Я кивнул на стол, за которым работал.
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ
28 29 30 31 32 01 02 03 04 05 06 07 08 09 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Ъ Ы Ь Э Ю Я
22 23 24 25 26 27
Том перевёл взгляд с шифра на числа в верхней части страницы.
– Значит, если заменить цифры правильными буквами…
– Ты получишь текст.
Я перевернул пергамент и показал перевод, который сделал на обороте.
Порох
Одна часть древесного угля. Одна часть серы. Пять частей селитры. Растолочь по отдельности. Смешать.
Это мы и проделали. Мы расположились у большого стола, подальше от камина, приняв во внимание разумную мысль Тома, что порох и огонь не дружат. Том убрал со стола мерные ложки и взял с окна возле медведя ступки и пестики, а я снял с полок банки с ингредиентами.
Я измельчил древесный уголь. В воздухе плавали облака сажи, смешиваясь с насыщенным запахом сухих трав, свисающих со стропил. Том беспокойно поглядывал на входную дверь, опасаясь, не идёт ли учитель. Так или иначе, он занялся селитрой – разбивая кристаллы, которые походили на обычную соль. Сера и так была мелким жёлтым порошком, и пока Том смешивал ингредиенты, я нашёл в задней части лавки медную трубу, открытую с одного конца и запечатанную с другого. С помощью гвоздя я проковырял в запечатанном конце отверстие и вставил в него кусок шерстяного шнура пепельного цвета.
Том приподнял брови.
– У мастера Бенедикта есть пушечный фитиль?
– Мы используем его, чтобы освещать предметы издалека, – объяснил я.
– Знаешь, – сказал Том, – вещи, которые надо освещать издалека, лучше вообще не освещать.
Получившаяся смесь выглядела вполне безобидно: просто мелкий чёрный порошок. Том насыпал его в открытый конец трубы. Ручей порошка перелился через край, и угольно-чёрные зёрна полетели на пол. Я утрамбовал порошок в трубе хлопковой ватой.
– Из чего сделаем ядро? – спросил Том.
В лавке мастера Бенедикта не нашлось ничего, что плотно прилегало бы к стенкам трубы. Лучшее, что я мог придумать, – горсть свинцовой дроби, которую мы использовали для изготовления стружки. Они проскрежетали по меди и с глухим «чпок» упали на ватную затычку.
Теперь нам требовалась мишень – и побыстрее. Мы и так долго провозились. И хотя я заверял Тома, что учитель не вернётся, его уходы и приходы никогда нельзя было предсказать с точностью.
– На улице стрелять не будем, – сказал Том.