Исчезнувший
Шрифт:
— А кто знает? — Литовец быстро поднес к его шее руку, которой недавно полоснул по лицу.
— Ленивый!
— А это что за зверь?!
— Саша Бивнев!
— Ты популярней! Кто такой этот Саша Бивнев?
— Длинной он! Он тот, с которым ты драться с первым стал!
— А у тебя хороший слог, — похвалил я. — Тебе поэтом работать, рифмы друг на дружку складывать. Глядишь, в люди выбьешься. Где после взрыва обитает Ленивый?
— Не знаю. Там такое началось, что я в туалете спрятался. Мне страшно стало.
— Хреново, —
Мы развернулись и, разгребая снежок ногами, побрели к выходу. Леня больше интереса не вызывал. Но для очистки совести Ян поинтересовался:
— А не слишком мы с ним жестоко? Может, просто чувак не в курсе событий.
— Может, и не в курсе, — я пожал плечами. — Если бы он вчера стучать на меня не бегал, я бы про него забыл совсем. А так не забыл. Потому что у меня на стукачей память хорошая.
— Саша Бивнев, — Литовец, полностью удовлетворенный моим ответом, легко переменил тему. — Интересно, где такие водятся?
— Не знаю. Ты мне лучше скажи, чем ты ему морду порезал. Только не говори, что ножиком. Ты же не кровожадный, Ян. Ты же вегетарианец.
— Сам ты вегетарианец. Я, между прочим, колбасу люблю. А по морде я его ключом поцарапал, — и он, вынув руку из кармана, продемонстрировал мне самый обычный ключ от врезного замка. — Все равно на морозе сразу не разберешь.
— Ключом — до крови? — не поверил я.
— А я его только недавно сделал. Он еще не притерся…А как мы Сашу Бивнева искать будем, Мишок?
— Откуда я знаю? Я тебе что — тетя Ванга, что ли?
— Давай тогда вернемся и этого придурка еще раз попытаем, — Ян резко остановился, и я врезался в него. Мне это не очень понравилось, и я подтолкнул коллегу в спину.
— Двигай-двигай. Нечего под ноги кидаться. Я не танк, а ты без гранаты. Все равно этот хуцпан ничего тебе не скажет. Сам видел — он сейчас не в себе. Да и вряд ли что знает — кроме того, что сказал. Слишком напуганный, чтобы скрывать что-то. Пипиську ему жалко, ха! Это для таких-то людей, как мы с тобой?!
— А делать-то что будем?
Серьезный вопрос. Я бы тоже не отказался узнать ответ на него. Да и никто другой, подозреваю — применительно к нынешней ситуации.
— Без понятия. Сашу Бивнева могли увезти медики. А могли — пожарные или менты. А еще могло взрывной волной накрыть, и его теперь гвоздиком от стены отколупывают.
— Все, ты победил! — Ян поднял руки, и я заткнулся. А чего зря кислород переводить? Ленивый. Он же Саша Бивнев — не иголка в стоге сена, найдется как-нибудь. Главное, что мы узнали имя. Теперь дело за малым — придумать, с чего начать поиски. Ну, а поскольку думать на ходу было холодно, я решил отложить это занятие на потом. Мне почему-то вообразилось, что сейчас лучше вернуться домой, согреть кофе, и
Глупый бомбила, честно дождавшийся нас, с ходу засунул нос не в свои дела — не успела машина отъехать от ворот, натурально:
— Ну, как он? Довели?
— Совсем он плохой, — брякнул я, чтобы отвязаться. — Три раза обмочился, пока вели. Штаны замерзли. Звенят.
— Да, холодно сегодня.
Потрясающий вывод. Он мне настолько понравился, что я отвалил нижнюю челюсть и совсем перестал думать. А зачем? все равно лучше, чем у бомбилы, не получится.
— Куда вас теперь везти?
— К «Колизею», — сказал Ян.
Я с интересом посмотрел на него. Явно что-то придумал. И, похоже, нечто более конструктивное, чем я. Он, конечно, прибалт и по жизни никуда не торопится, но порой в его литовской башке случаются озарения. Хотя по каким поводам — я даже не пытался отгадать. Безнадежное это занятие.
— Хотите на взрыв посмотреть? — бомбила сделал вид, что умнее меня и причины, двигавшие Яном, понял.
— Да, — сказал Ян, но в подробности вдаваться не стал. А я стал:
— Хоть будет, что детям рассказать. А то нарожаю, они вырастут, с вопросами приставать станут. А мне их порадовать нечем будет. Придется Пушкиным радовать.
— А чем тебе Пушкин не нравится? — Ян искоса посмотрел на меня.
— А чего хорошего, что я на нем вырос? Видишь, какой охламон получился.
— Не, все правильно, пацаны, — снова вклинился в нашу интеллектуальную беседу бомбила. — Посмотреть надо. Там зрелище — чистый стриптиз. Я тоже еще разок полюбуюсь.
— В каком смысле стриптиз? — не понял я. — Кругом титьки голые валяются?
— Не, — хохотнул он. — Титьки были, когда летом в Советском районе в женской бане котел рванул. Хорошо, не задело никого.
Дядька был назойлив и глуп, как комар. Все равно по башке дадут, но пожужжать надо. Потому что — смысл жизни.
Я не стал бить его по башке. Я бы с большим удовольствием запихал ему в рот нечто вроде кляпа, но под рукой ничего подходящего не было, а рвать на затычки куртку не хотелось.
Впрочем, мучения скоро закончились. Я протянул бомбиле, как и обещал, второй червонец и, пока он снова не начал нести какую-нибудь чушь в качестве благодарности, мы убежали от него.
«Скорых» у «Колизея» действительно уже не было. А вот три пожарные машины все так же плевались пеной в скелет разрушенного клуба. Зачем — не знаю, он, кажется, уже не горел и даже не тлел. Но больше всего здесь было милицейских машин — их экипажам в ближайшее время безделье не грозило.
Ян кивнул в сторону довольно большой группы, кучковавшейся у ментовского микроавтобуса, и скомандовал:
— Давай туда. Разделимся и поспрашиваем про Ленивого.
— Давай, — кивнул я. — Как амебки — разделимся и поспрашиваем.