Ищи меня за облаками
Шрифт:
– Логично, – согласился доктор.
– Можно в двух словах его историю?
Доктор растерялся на мгновение, но девушка, стоявшая перед ним, была собрана, деловита, в ней не было ни капли смущения или кокетства. А еще это белое, выглаженное «докторское» платье.
– Лыжня, сугроб, ветка, неотстегнувшееся крепление. Вывих, трещина, связки. Лечится с перерывами уже пятый месяц. Беспокоят боли в области стопы. К сожалению, пациент пытался ходить, когда это было строго воспрещено.
– Прогноз? – также лаконично спросила Соломатина.
– Большая вероятность
– Я понимаю, – важно произнесла Соломатина. – А сейчас какой режим?
– Через две недели обследование. До этого – строго постельный!
– Спасибо, – ответила Соломатина. Она достала из кармана белую отглаженную косынку, повязала на свои пышные волосы и пошла искать седьмую палату.
Доктор Владимир Анатольевич озадаченно посмотрел ей вслед.
Палата номер семь находилась в самом конце коридора. Инна подошла к двери и осторожно постучала.
– Ну? – раздалось в ответ.
Инна вошла.
– Здравствуйте, я – ваша сиделка. Мы, наш класс, – волонтеры. Меня прикрепили к вам. Я буду помогать вам.
– Мне вообще-то ничего не надо, но… Валяй! – улыбнулся парень, лежащий на кровати.
Инна на секунду растерялась. Но потом, ощутив, как строго сжимает талию поясок ее накрахмаленного платья, сурово сказала:
– Давайте познакомимся. Инна Соломатина.
– А я – Федотов, – улыбнулся парень.
– Очень приятно, – кивнула Инна.
– Да? – парень с интересом посмотрел на нее. – Я подумал, что новый врач с обходом.
Соломатина довольно хмыкнула:
– Нет, я буду помогать вам. Ну, убрать, принести, что-то помыть…
– А, понятно… – ответил Федотов и попытался принять непринужденную позу. Ему это плохо удалось – больная нога была схвачена металлической скобкой.
– Вы не беспокойтесь, если что – обращайтесь, – сказала Инна, заметив его движение.
– Вежливая, на «вы», – прищурился Федотов. Он словно не заметил предложение о помощи.
– Научили родители, – парировала Инна, – как вы себя чувствуете сегодня?
– Как и положено.
– Я тут приберу, помою, хорошо?
– Стоит ли? – нахмурился Федотов.
– Похоже, нет, но надо.
Парень хмыкнул, оценив ответ. Но настроение у него явно испортилось.
– Слушай, а ты, что ли, каждый день будешь приходить? С утра до вечера тут торчать будешь? – спросил он как бы между прочим.
– Каждый день. А сколько времени буду это делать – пока не сказали. Я же не буду мешать?
– Не знаю, – ответил парень и уткнулся в свой телефон.
Палата была небольшой, но когда-то здесь стояли еще две кровати. Теперь же на их месте шуршала строительная пленка. Она прикрывала стену с пятнами свежей штукатурки. Из мебели в палате была кровать, на который лежал Федотов, тумбочка и один стул. К стулу прислонились костыли. Небольшой умывальник находился в углу, там же были зеркало и крючки с белыми тряпочками. Инна внимательно оглядела ремонтируемый угол, нашла кучки мусора, загнанного под пленку, обрывки
Соломатина не выдержала повисшего молчания:
– Может, вам хочется чаю, перекусить?
– А? – не сразу оторвался от телефона Федотов. – Не, ничего не надо.
– Хорошо, я все же наведу порядок на вашей тумбочке. Здесь очень грязно.
– Не трогай ничего! – с досадой сказал Федотов.
– Так нельзя, у вас здесь просто… Просто ужас. И почему уборщица ни разу не вытерла пыль и эти следы еды?!
– Тебе-то что? Не твоя тумбочка. Я не люблю, когда копаются в моих вещах, – неожиданно резко сказал Федотов. В его взгляде появилась злость.
– Должно быть чисто, – упавшим голосом сказала Соломатина.
– Для меня – чисто, – отрезал Федотов.
Инна помолчала, прошлась по палате.
– Хотите, я вам книгу почитаю? Я специально взяла из дома хороший детектив, – наконец сказала она.
– Чего? – изумился Федотов.
– Почитаю, – повторила Инна.
– Я не могу ходить, но знаю буквы. И вообще, мне ничего не надо… Я ведь уже сказал.
Она растерялась. Во-первых, потому что настроение парня резко изменилось – доброжелательный интерес сменился раздражением. А во-вторых, от ее умственных представлений, как она деловито, весело, играючи наведет порядок и уют, как она развлечет, рассмешит, подбодрит больного, – от этих представлений ничего не осталось. В реальности была комната, где нечего делать, некуда было сесть и где она была совершенно не нужна.
– Слушай, иди. Если что, я тебя позову, – сказал Федотов. В его телефоне что-то пискнуло, и он стремительно начал писать ответ. Инна потопталась, потом вышла из палаты.
Волонтеры пришлись больнице как нельзя кстати. Тусклые коридоры, наполненные осторожным шарканьем больных, теперь продувались сквозняками и сотрясались еле сдерживаемым гоготом. Школьников иногда одергивали, но делали это формально – молодая энергия распространялась со скоростью вируса. И вот уже старушки туже подвязали свои байковые халаты, дамы помоложе угощали яблочком, а мужчины тайком посылали за сигаретами, одновременно читая лекции о вреде табака.
Соломатина, по натуре индивидуалистка, сейчас позавидовала одноклассникам – они были все вместе и при деле. Инна нашла свободный стул, поставила его в коридоре рядом с палатой и села, чинно сложив руки. Она прислушивалась к звукам из-за двери и покинула свой пост только раз, привлеченная необычным шумом – мальчишки устроили гонки на креслах-каталках.
Ближе к обеду по коридору пробежал доктор Владимир Анатольевич. Он сначала проскочил мимо Соломатиной, потом тормознул и спросил:
– А что это вы здесь делаете?