Исчисление времени

Бутромеев Владимир Петрович

Сталин прислушался к советам Ленина, стал читать сочинения Маркса, ничего в них не понял, но из скрытности никому об этом не рассказывал, а всем говорил, что он марксист, и ему все поверили, потому что, пройдя этапами до самой Сибири, он оброс черной щетиной и выглядел как настоящий людоед или черт вечером накануне Рождества из повестей Н. В. Гоголя.

Ленин умел менять обличье. Он прикинулся дворянином, инспектором народных училищ и на казенные деньги в почтовой кибитке вернулся из Сибири, а потом под видом престарелого и нуждающегося в заграничном лечении царского генерала в мундире с золотыми эполетами удрал в Швейцарию, где выдавал себя за потомка народного героя Вильгельма Телля, меткого стрелка из лука.

А Сталин жил в Сибири и писал матери письма:

«Здравствуй,

моя дорогая мать! Я теперь марксист, поэтому каторгу в рудниках мне заменили на ссылку и даже дают деньги на прокорм, потому что так положено по доброте русского царя, денег этих, правда, маловато, всего по пятнадцать рублей в месяц, но и они вылезут царю боком, я их ему никогда не забуду, как те пятьдесят рублей еврею-торгашу. Несмотря ни на что, питаюсь я хорошо, ловлю в реке осетров, черную икру ем ложкой, а жареной осетриной еще и местных жителей угощаю. Зимой скучновато, читаю длинными вечерами сочинения Маркса, и время проходит совсем незаметно. Не горюй, моя бедная мама, скоро мы пойдем другим путем».

Мать Сталина читала эти письма и не могла взять в толк, каким это другим путем они пойдут и куда, и поэтому тихо плакала, а по ночам не спала и думала: «О, мой мальчик Иосиф! Не получился из тебя абрек. Росточком не удался, что ж тут поделаешь. Хорошо, что хоть пятнадцать рублей дают тебе на прокорм, вот только никак не пойму, за что…»

VI. Чему Ленин научил Сталина

А тем временем Ленин в Швейцарии продал генеральский мундир с золотыми эполетами, пропил до копейки все деньги и сидел без гроша. Он пробовал одалживаться у писателя из нижегородских мещан Горького [7] . Тот уже давно жил в Европе, писал о своей горькой, беспутной жизни и, к своему удивлению, получал от издателей неплохие деньги. Горький был слезлив, как только встречал Ленина где-нибудь в пивной, сразу плакал и высказывал много сочувствия, но денег давал мало, потому что был прижимист, как и все обыватели мещанского сословия.

7

Горький. – Полностью вымышленный персонаж романа. Любые совпадения с разными однофамильцами, включая известных исторических деятелей, случайны и не имеют никакого отношения к художественным замыслам автора.

Тогда Ленин вспомнил про Сталина и велел ему бежать из ссылки, ехать прямо в Тифлис и грабить там банки. Письмо Сталину Ленин написал официально от Центрального Комитета еврейской партии РСДРП (аббревиатура РСДРП не расшифрована до сих пор, несмотря на усилия нескольких институтов марксизма-ленинизма, которые, потерпев фиаско с поиском в этой аббревиатуре буквы, соответствующей слову «еврейская», заявили о своем самороспуске в конце XX века). Письма из Швейцарии Ленин отправлял с почтовыми голубями, чтобы не перехватила полиция или провокаторы, они следили за каждым шагом, изнывавшего от безденежья изгнанника и вскрывали все его письма, которые он посылал во все концы света с яростными и очень жалостливыми просьбами прислать ему денег.

Несчастные голуби выбивались из сил, замерзали на лету и падали в таежные дебри, где их тут же разрывали на части голодные хищные куницы, вечные враги веселых и ловких белок, трудолюбиво запасавшихся кедровыми орехами и потому безбедно проводившими длинные сибирские зимы вместе со своим многочисленным проворным потомством.

Но один голубь все же пробился через пургу и метели.

Получив послание Ленина, Сталин очень удивился, как это он сам не додумался до того, чтобы бежать из Сибири и грабить в Тифлисе банки – ведь, казалось бы, это так просто – сообразить, что в банках много денег. Позже Сталину не однажды приходилось убеждаться в прозорливости Ленина и поражаться остроте беспокойной мысли своего сотоварища, доводившей его иногда до нервических припадков и болезненного исступления, обычно заканчивавшегося декламацией речей в полном одиночестве или тяжелыми запоями, на корню сгубившими от природы крепкий организм Ленина, и только частые ссылки в село Шушенское и простая крестьянская пища как-то поддерживали его здоровье.

В ссылке за Сталиным присматривали местные разноплеменные обитатели, жившие по соседству. Сталин купил

водки, наловил осетров, нажарил осетрины и напоил своих соседей до полусмерти под предлогом того, что у него день рождения. Сам же взял том сочинений Маркса (на обложке его было написано «Капитал», слово «капитал» латинское, в переводе значит «главный», но Маркс латинского языка не знал и думал, что оно означает «деньги», денег у Маркса никогда не водилось, и поэтому все свои сочинения он назвал этим словом), спрятал его на груди под рубаху и в простеньком демисезонном пальтишке через всю Сибирь, в сорокаградусный мороз, без шапки, не разбирая дороги, напрямик отправился в Тифлис.

Дорог в Сибири, особенно зимой, вообще не бывает. Это позже, уже во второй половине XX века, через всю тайгу – вдоль и поперек проложили дорогу два брата-кинематографиста. Они прорубили ее насквозь, прямую как стрела, потому что, работая топорами, ориентировались на звезду, наподобие Вифлиемской, и когда закончили «прорубаться», даже посожалели, что дремучие сибирские дебри и чащи вдруг закончились, и пробиваться больше некуда, а руки уже привыкли к топорам.

Сталин же шел по дикому бездорожью, по тундре, шел через тайгу, по степям, том сочинений Маркса с названием «Капитал» согревал его, и он не замерз, хотя холодные северные ветры пронизывали его насквозь. Книга под рубахой согревала ему не только бренное тело, но и душу и придавала силы, Сталин не ощущал голода, а таежные кровожадные звери гнались следом и хотели загрызть или разорвать его на тысячу мелких кусочков, но Сталин доставал из-под рубахи «Капитал» и, увидев эту толстенную книгу, похожую на священное писание евреев «Библию», звери бежали прочь, сверкая горящими во тьме глазами и клацая острыми, как у крокодилов в Африке, зубами. А когда подули весенние ветры и вскрылись широкие сибирские реки, Сталин переходил их аки посуху, держа том сочинений Маркса над головой, погружаясь в воду не глубже щиколотки, и только рыба плескалась у его ног, радуясь окончанию ледового плена и надеждам на то, что рано или поздно наступит и нерест.

Описание перехода Сталина через невообразимо бескрайние пространства Сибири многие считают несколько приукрашенным, но это не так. Оно записано со слов нескольких сотоварищей Сталина, которые могли знать все подробности и детали от него самого.

Что же касается хождения по воде – именно оно более всего вызывает недоверие, – то описание подобных случаев встречалось и раньше, и сомнения возникали отнюдь не у всех читателей, знакомых с законами Архимеда о выталкивающей силе, действующей на тела, погружаемые в воду при разных обстоятельствах.

Добравшись до Тифлиса, Сталин собрал несколько отъявленных негодяев, забросал вместе с ними губернский банк бомбами, и когда охрана банка в ужасе разбежалась (те, кто остались живы после взрыва), налетчики похитили столько денег, сколько каждый из них смог унести на собственных плечах. Большую часть этих денег переправили в чемоданах с двойным дном в Швейцарию, Ленину. После этого Ленин мог позволить себе не дешевый обед с кружкой прокисшего пива в столовке для безработных, а самые необычные деликатесы от лягушек в сметанном соусе по-французски до диковинных фруктов с острова Новая Гвинея, доставляемых пароходами по предварительному заказу посетителя ресторана, и супа из плавников акул, бороздящих просторы Тихого океана, словно торпеды.

Все это так понравилось Ленину, что он, обычно крайне неблагодарный, пригласил Сталина в Лондон, где устроили большой «сходняк» марксистов. Он назывался «съезд», потому что на него не сходились, как обычно это делали воры и бандиты, когда нужно о чем-либо договориться, а именно съезжались, до Лондона из России пешком идти очень долго.

VII. О надеждах на всемирный грабеж

Собирались Ленин и его подельники в Лондоне, потому что в любом другом городе их бы арестовали и отправили в Россию, а уж в России они опять оказались бы в Сибири, где-нибудь в Туруханском крае или в селе Шушенском, на берегу великой реки Енисей (при впадении в него реки Большая Шушь), а то и в рудниках в Забайкалье. Англичане же никогда не выдают ни воров, ни пиратов, если тем удалось улизнуть от полиции и добраться до Лондона. А с воров, которые могли бы причинить какой-нибудь вред России, хотя бы самый маленький, англичане пылинки сдували, такой уж у этих жителей туманного острова Альбиона паскудный и сволочной характер.