Ищите женщину
Шрифт:
— После того, как я стану Повелительницей, я обязательно дам им самые высокие должности при дворе, — думала она, — В конце концов, они мои друзья. Прошку назначу моим главным телохранителем. Или нет — главным отведывателем блюд. Или еще лучше — главным поваром-кондитером. Или это не придворная должность? Как тогда они меня охранять будут? Нет, надо будет у Лерыча спросить — какие должности при дворе бывают самые лучшие. А потом приказ по двору издать. Ой, а если я в голубом — то и трон надо голубой! Или синий…. надо будет заставить будущего супруга купить много разных тронов, чтобы подходили к моим нарядам. И еще…
Что
Ляля не вслушивалась в разговор мужчин, тем более, что велся он на пониженных тонах. Кажется, там мелькало имя Лерыча. И кажется, Черный Эльф убеждал Прошку допустить его до тела Леры. Или не до тела? Впрочем, не важно! Прошка и сам все решит. Без Ляли. А она, Ляля, на подругу обижена. Конечно — сама в теплой постельке нежится, а ее отдала этому вредному и противному Тренделю. В ее крошечном мозгу никак не укладывалось, что подруга, возможно, находится сейчас между жизнью и смертью.
Ляля старательно припоминала все, чему помешала Лера в ее жизни. На первом курсе вытащила буквально из-под красавчика Славика, не дав познать все прелести взрослой жизни. Это случилось на новогодней вечеринке в комнате у девчонок с их курса. Ляля тогда впервые попробовала самогон, и почти ничего не соображала. Лерка надавала здоровенному парню оплеух, перемежая их далеко не литературными сентенциями. Утащила подругу домой, закрылась с ней в комнате и полночи отпаивала всякой гадостью, от которой Лялю тошнило и полоскало.
А утром, когда Ляля маялась похмельем, без купюр и междометий сообщила, что по Славику давно уже вендиспансер плачет. И что только такие смазливые дурочки ведутся на обещания вечной любви от первого встречного. Вскоре Славка и в самом деле загремел в больницу — лечиться от дурной болячки, а Ляля, запоздало испугавшись, целый месяц носилась по больницам, сдавая самые разные анализы. Лерка только хмыкала, когда очередной анализ оказывался отрицательным.
В конце концов, Лерке это надоело, и она вновь популярно объяснила подружке, что от лапанья через одежду эти болезни не передаются. Тем более — беременность. Ляля обиделась, и почти три дня с Лерычем не разговаривала.
На втором курсе Ляля познакомилась с девочками из политеха. И снова Лерка вмешалась. Отняла у нее сигареты, надавала оплеух уже ей, Ляле. Включила ноут, отыскала какую-то мерзкую информацию о том, что происходит с курящими девушками, и заставила смотреть. После чего Лялю выворачивало уже от красочных картинок с почерневшими легкими, разложившейся печенью и прочими прелестями.
— Зачем ты мне это показываешь? — жалобно причитала Ляля, страстно обнимая унитаз. — Другие же курят, и ничего! А я уже взрослая!
Леера долго молчала тогда. Так долго, что Ляля даже испугалась. А потом, когда страсти по сигарете и взрослой жизни улеглись, Лера показала фотографию удивительно красивой девушки. Фото черно-белое, а девушка была похожа на актрису из индийских фильмов.
— Это моя тетушка, — сказала Лера мрачно. — Она была удивительной. Талантливой, яркой, красивой. До тех пор, пока в какой-то студенческой компании не встретила вот такого же Славика. Сначала он ее изнасиловал, предварительно напоив вином с каким-то наркотиком. Потом пустил по кругу. Этих подонков даже не посадили. А потом она сломалась.
— А в этом году она не захотела полететь со мной в Сочи, — бормотала Ляля, старательно взращивая в себе обиду на подругу. — Подумаешь — мужик ей не показался! Зато теперь мы в другом мире и я — свинка! Я, Ляля, теперь свинка. И даже всякие Черные Эльфы, которые страшны, как смертный грех, относятся ко мне, как к игрушке. А Лерку даже Прошка готов на руках носить.
Бедная Ляля так увлеклась своими мыслями, что не заметила, как рядом с ней появилась чья-то огромная голова. И опомнилась лишь тогда, когда жаркая пасть вдруг ухватила за спину. Она попыталась завизжать, или хотя бы запищать, позвать на помощь, но не смогла.
— Молчи, дура! — прорычал кто-то в ее голове. — Если пискнешь — задавлю, как бесхвостую мышь.
Ляля сочла, что лучше всего будет потерять сознание.
Глава двадцатая
Темный Властелин, наконец-то, полностью пришел в себя. И теперь обретался в комнате, отдаленно напоминающей помесь кабинета с библиотекой. Тяжелый письменный стол из черного дерева кто-то озаботился протереть мокрой тряпкой, оставив грязные разводы. Так что назвать этот стол девственно чистым у Темного как-то не получалось. Тяжелый стул с высокой спинкой и мягким сиденьем выглядел так же неприветливо, всем своим видом выражая презрение к миру. Пыльными были громадные шкафы с книгами и свитками, тяжелые темные шторы, ковер на полу и сам пол.
— Пыль, тлен и запустение, — бурчал Темный вполголоса, разглядывая цветочный горшок, притулившийся в простенке между окнами. Горшок щетинился высокими жесткими не то листьями, не то стеблями, и почему-то напомнил Темному оскаленную пасть чудовища. Оно выглядело достаточно мерзко и убиению поддавалось неохотно. Вот и это растение каким-то образом ухитрилось выжить.
— И что получается? Я зря завоевывал мир?
Эта мысль забрела ему в голову, пока он валялся в постели, пытаясь стряхнуть последствия странного отравления. Забрела и никак не желала выбредать. Сначала он от нее отмахивался. Мол, подумаешь — какое важное событие: мир завоеван. И что?! И вообще — он не столько мир завоевывал, сколько всякую нечисть истреблял. А что Разумные в эту мялку попали — так лес рубят…. И все бы ничего: убедить себя в чем угодно способен любой мыслящий субъект. Но скребет что-то в самой глубине души. Вот скребет — и все тут.
— Что ж теперь делать-то? — думал Темный. — Никак не могу понять — что мне делать дальше? Воевать не с кем.
— А что — больше ты ничего не умеешь? — проговорил кто-то приятным женским голосом откуда-то из-за левого плеча. Темный стремительно обернулся. Никого. Вот совсем никого.
— Ай-ай! Надо же, какой неумеха! Только того и доспел, что мир разрушить. А как все назад повернуть — так кишка тонка, да?
— Эй, ты кто? — вопросил Темный. — Покажись! Ты женщина?
— А тебе почто? Лучше скажи- что ты собирался делать после того, как мир завоюешь?