Ищу актрису на главную роль
Шрифт:
Влад стал переставлять на стеллаже вещи, разные, но такие милые женскому сердцу мелочи: фарфоровую статуэтку кошки, плюшевого медвежонка, покрывшуюся пылью пудреницу, шкатулку… Шкатулку? Мужчина повертел ее в руках и поднял крышку.
— Бинго, — он достал и показал мне нечто похожее на цилиндрик губной помады и на MP3 плеер одновременно. — Хочешь посмотреть кино?
— Не пытайся казаться хуже, чем ты есть на самом деле, — рассеяно ответила я, разглядывая «нужную» фотографию.
— Куда уж хуже маньяка-убийцы, — он подошел ближе и заглянул через плечо.
Я вытащила из уголков
Черт, почему же у меня такое дежавю?
— Похож? — спросила я.
— Да, есть что-то в осанке, но сама понимаешь, это вилами по воде.
— Но ничего другого, кроме этих вил у нас нет, — я вздохнула.
— Согласен, — Влад кивнул, убрал камеру в карман и достал телефон. — Съездим в институт, у них должны храниться данные всех выпускников. Попробуем уговорить дать нам на них взглянуть хотя бы одним глазком. Так, какого года выпуск?
— Десять лет назад, — я указала пальцем на золотистый оттиск в углу фотографии, сейчас уже никто так не делает, и спросила: — Сколько времени?
— Половина пятого, — ответил Влад и чертыхнулся. — Не берут.
— Если ничего не изменилось, с тех пор как я училась, то канцелярия работает до четырех. — Я встала, еще раз посмотрела на фото и убрала карточку в задний карман. Надеюсь, Лика не засудит меня за кражу ее собственности. — Завтра взглянем на сведения об этом выпуске.
— Уверена? — он стоял почти вплотную и не сделал даже маленького шага назад, когда я поднялась.
— Да. Уверена. Там секретарем Люба работает, моя однокурсница. Она решила не штурмовать театральные подмостки, а заниматься бумагами. Они, в смысле, бумаги, всегда ей нравились больше людей.
— Не пустышку ли тянем? — спросил он, заглядывая в лицо. — В очередной раз.
— Можем не ездить, — тут же предложила я.
— А можно мне тебя поцеловать? — в тон мне спросил Влад и я, наконец, подняла на него взгляд.
— Нет, нельзя. — Я полезла в карман за телефоном. Не то что он мне был очень нужен, просто нужно было срочно занять чем-то руки, чтобы не представлять, как мои пальцы касаются его кожи, как зарываются в волосы на затылке, как он прижимает меня к себе… Где же этот аппарат? Черт, я же его разбила, совсем память девичья стала.
— Хочешь куплю тебе новый смартфон? — с улыбкой спросил Влад.
— Нет, не хочу.
— А что хочешь?
— Машину, — ответила я. — Что, дороговато тебе любовницы обходятся? Правда, у меня нет видеозаписи твоего голого зада…
И тут он меня все же поцеловал. Коснулся губ, заставляя замолчать, заставляя раскрыть их навстречу его языку, его вторжению. Это был почти грубый поцелуй, почти горький, почти великолепный.
Разве можно каждый раз целоваться по-разному? Каждый раз, как первый и даже еще лучше. И я все-таки положила руки ему на плечи. Я все-таки прижалась к нему с каким-то странным облегчением. Можно больше не притворяться, что он мне безразличен, ибо все равно не получится.
Мы
— Почему ты согласилась там, в гримерке?
— А почему ты уволил Ника? — ответила я и с сожалением отстранилась.
Ненавижу вопросы, они всегда все портят.
— Ты не ответила?
— Ты тоже, — я подняла на него взгляд и спросила: — Отвезешь меня домой или вызвать такси?
Но он отвез. Без лишних слов, без вопросов. И уже у дома, когда я выходила из машины, показалось, что он сейчас возьмет меня за руку или скажет что-нибудь, остановит. Но Влад продолжал молчать. И я вышла. И только потом в спальне, раздвинув шторы и посмотрев на улицу, я вдруг обнаружила, что его машина до сих пор стоит перед домом. Свет фонарей не доставал до автомобиля, ложась ровным полукругом на дорогу в полуметре, так что сидящего внутри мужчину было не видно. Но я знала, что он там. Сидит, возможно, смотрит на мои окна и скорей всего видит меня…
Я торопливо задвинула шторы. Вот за что мне это? Почему он не уезжает?
За ужином сидела как на иголках, каждую минуту, ожидая звонка в дверь, и, наверное, поэтому не обратила внимания на непривычно тихую маму. Вопреки ожиданиям не последовало ни вопросов, ни истерик. Она просто смотрела, как я ем и молчала. В любой другой день это насторожило бы меня, если не сказать больше. В любой другой, но не в этот. Я даже не помню вкуса печенья.
Позднее, вместо того чтобы лечь спать, я битый час нарезала круги по комнате. Три раза выглядывала в окно, но машина все еще была там. Черт, так мне придется кофе ему нести с утра. Кстати, отведенные на «новую работу» три дня прошли, и официально я больше не его помощница.
Мысль вызвала глухое раздражение с толикой сожаления. В конце концов, могу сделать вид, что не умею считать.
Поворочавшись в постели минут двадцать, я сдалась и взяла планшет. Нужно хоть немного отвлечься от машины за окном и ее хозяина, например, выбрать новый смартфон.
Я коснулась экрана. И вот тут-то меня снова накрыло это ощущение, что я не вижу очевидного. Раз за разом мне суют что-то под нос, а я отказываюсь замечать.
Я попыталась отмахнуться, но чувство не пропадало. Лишь иногда отступало, но каждый раз возвращалось снова, заставляя нервничать. В итоге, я в раздражении зашла в облако, где хранилась информация с разбитого смартфона. Хотела проверить, успела ли сохраниться резервная копия.
Зашла и замерла. Чувство дежавю усилилось настолько, что хотелось закрыть глаза руками и просто отрешиться. Но я уже не могла себе этого позволить. На экране появились последние сделанный фотографии. Но я смотрела только на одно. То единственное фото, что удалось сделать на секс вечеринке.
Лика, один мужчина, что расстегивает на ней блузку, и второй, сутулый, что залпом выпивает бокал, глядя на девушку.
Вот оно мое дежавю!
Я вскочила, схватила со спинки стула джинсы, вытащила из заднего кармана старую фотографию.