Ищу актрису на главную роль
Шрифт:
— Моя машина, что хочу, то и делаю, — фыркнула наша порнозвезда, слезы уже высохли, и она вернула себе свою привычную надменность, только сейчас она казалась мне какой-то напускной и беспомощной.
— С машиной — да, — констатировал Влад, самостоятельно наполняя свой бокал. — Но не с озером. Уверен, есть закон, запрещающий сбрасывать в озеро мусор и токсичные вещества. А твоя машина и то и другое.
— Уверен с чиновниками и «зелеными» я договорюсь, — покачал головой Ремизов, — В конце концов, машину вытащили. Полиция будет очень раза закрыть дело, а СМИ… —
— Серьезно? — уточнил Влад.
— Более чем, — ответил Ремизов. — Одно дело, когда пьяная порно звезда, ведущая антинравственный образ жизни перебирает спиртного, закусывает крысиным ядом и идет искупаться вместе с машиной. И совсем другое, когда девушка, выпускница престижного вуза, ступившая на скользкую дорожку порока, вдруг решает стать добродетельной женой, порвать с прошлым. Но это прошлое, в лице одного акционера, отказывается ее отпускать, — с чувством продекламировал мужчина, и Лика хихикнула.
— Беру свои слова обратно, сценарист из тебя вполне толковый, сценарист из тебя ответил Влад и поставил почти полный бокал обратно на стол.
— Я просто проконсультировался у своих имиджмейкеров, — пожал плечами Ремизов, но улыбки не сдержал.
Я вздохнула и тоже поставила бокал на стол. По мне так нас здесь больше делать нечего. Главное, что Лика жива, здорова и выбрала свою жизнь. Все, точка, занавес. И лишь одно меня царапало. Если Лика Стар «погибнет», не будут ли на меня всю жизнь коситься и говорить: «Если бы не ты». Хотя, «вся жизнь» это громко сказано, максимум неделю посудачат. Ну, две…
— Значит, «Аэро Х-1000»? — горько уточнил Влад и Ремизов улыбаясь кивнул. — Хотя я всегда предпочитал иные активы. Объектив оставь себе. Тридцать процентов на поставки оборудования на десять лет с правом пролонгации на тех же условиях.
— Я предлагал двадцать, — напомнил ремизов.
— Так это когда было, — Влад сложил руки на груди.
— Двадцать пять.
— Договорились, — подвел итог торгу мой спутник, а хозяин дома вдруг повернулся ко мне и спросил:
— А чего хочет девушка?
— Что? — переспросила я.
— За молчание, пигалица, — сказала Лика, поднимаясь. — Этот получил, что хотел. теперь твоя очередь. Не продешеви.
Вот есть в ней что-то… Что-то такое, от чего так и хочется сказать ей гадость, неважно кто передо мной Лика Стар или Ольга Листова.
— Мне ничего не нужно.
— А вот это нехорошо, — нахмурился Ремизов, а Влад рассмеялся. — Всем что-нибудь нужно.
— Она у меня девочка с принципами, — сказала мой спутник, а я постаралась отмахнуться от теплого чувства, что разлилось внутри при слове «моя».
— Я никому ничего не скажу.
— Да, даже если скажет, — вставила Лика. — Кто ей поверит? Она на студии без году неделя, обычная девочка на побегушках. — Наша бывшая прима передернула плечами, а потом неожиданно добавила: — У меня есть пять процентов акций студии ЭроДрим.
— Серьезно? — удивился Влад.
— Представь себе, — она даже не посмотрела на
И она назвала сумму. Хорошую такую сумму, которая позволила бы мне забыть об оплате счетов за отопление зимой, а летом так и вовсе быть в плюсе. Хорошем таком плюсе. Можно было бы найти другую работу, или вернуться в театр и снова попытать себя на сцене, Можно было бы отложить на отпуск. Можно было… да, много чего можно. Вот только этот «щедрый подарок» привяжет меня к студии ЭроДрим навсегда. Это, конечно, далеко не трагедия, но…
— Лучше скажи, кто на студии вербует девушек для секс вечеринок, и будем в расчете, — сказала я.
— Я же говорю, с принципами, — Влад все еще улыбался, к нему как по волшебству вернулось хорошее настроение. — Не то, что мы.
— И не надейся, — фыркнула Лика. — Алле на студии и одной всезнайки за глаза хватит. Вторую, она не переживет. Так что делать с акциями?
— Отдай нищим, — ответила я и попросила: — Вызовите мне такси.
— Мой водитель вас отвезет.
Хотелось отказаться, но это выглядело бы ребячеством.
Хотелось даже пожелать Ремизову и Лике счастья на прощание, но это прозвучало бы издевательски. Не потому что я не верила в их счастье, верила, счастье бывает разным. Злость в голосе прорывалась оттого, что, стремясь осуществить свои планы, они не думали ни о ком, кроме себя. Ни об Алле Сергеевне, ни о студии, какая бы плохая она ни была, Лика работала там несколько лет и получала славу и признание, ни обо мне… Хотя, обо мне и не надо, обойдусь, а то опять чего-нибудь придумают, а ты расхлебывай.
Влад тоже казался мрачным и всю дорогу, пока шофер Ремизова вел машину, не проронил ни слова.
Машина затормозила у его элитного дома, огороженного элитным забором, сверху которого на нас пялился элитный глазок уже знакомой видеокамеры. Припарковав машину, пожилой мужчина в клетчатом пиджаке сдержанно пожелал нам приятного дня, скрепя сердце отказался от предложенных моим спутником денег и, насвистывая, ушел к остановке. Честно говоря, я едва не последовал его примеру, то есть захлопнула дверь машины, пожелала боссу приятного вечера, поправила волосы, уже с тоской поглядывая в сторону проспекта… черт, делая вид, что поглядываю…Когда Влад шагнул ко мне и поцеловал в губы. От него пахло джином, от меня скорее всего виски.
— У нас на сегодня еще были планы, не забыла? — поинтересовался он.
— Но… — я растерянно посмотрела на мужчину. Что я могла сказать? Что все изменилось? Что настроение этим «счастливым» концом безвозвратно испорчено? Что он сам еще минуту назад зло хмурился?
— Никаких «но», — твердо сказал он и неожиданно подхватил и закинул на плечо, словно какой-то пещерный человек. — Это, конечно, не отель, но уверяю обслуживание будет не хуже.
— Влад, отпусти, — проговорила я, посмотрев на глазок видеокамеры, наверняка охранники там потешаются.