Ищу предка

Эйдельман Натан Яковлевич

Ответ: Но ведь улики налицо: уже не обезьяна, но еще не человек.

Задавалось и много других, куда менее умных вопросов. Несколько ученых-англичан применили, например, против питекантропа то самое оружие, которым Вирхов боролся с неандертальцем.

«Пусть господин профессор (Дюбуа за его открытия сделали профессором минералогии Амстердамского университета) докажет, что древний обезьяночеловек не является одной из разновидностей современного кретина».

У Дюбуа портились нервы, он становился замкнутым и подозрительным. Казалось, пришла расплата за слишком легкий успех. Он скрылся от мира в родном городке Гарлеме, запер

питекантропа в кладовой местного музея и отказался кого бы то ни было принимать. Говорили, по ночам он часто выходил из дому, чтобы подстеречь тех, кто покусится на драгоценные кости.

К великой досаде своих коллег, Дюбуа не публиковал никаких сведений, описаний, рисунков, по которым можно было бы изучать «арестованного» питекантропа.

Тогда немецкая Академия наук и городские власти Мюнхена снарядили мощную экспедицию за вторым питекантропом во главе с Эмилем Зеленком. (После внезапной смерти Зеленка экспедицию возглавила его вдова Маргарита Зеленк.) Прибыв на Яву, немцы энергично взялись за дело. До наших дней по берегу реки Соло рассыпано множество разбитых пивных бутылок, очерчивающих район раскопок.

Дюбуа, серьезно обеспокоенный тем, что новые находки будут опубликованы по всем правилам и получат признание, решил напечатать довольно лаконичную статью об ископаемой фауне, обнаруженной в одном слое с его питекантропом.

Меж тем немецкая экспедиция за два сезона добыла множество ископаемых зверей (в том числе одну неизвестную науке древнюю антилопу, которую в честь строптивого голландца нарекли Дюбуазией).

Однажды нашли многообещающий зуб (который по внимательном рассмотрении оказался вполне современным человеческим зубом), но так и не встретили питекантропа II.

Хотя для науки было в общем сделано немало, но в глазах публики возвращение без главного трофея было неудачей.

Наука и фортуна продолжали проявлять ветреность и безрассудство.

Впрочем, одним из важных результатов берлинско-мюнхенской экспедиции было то обстоятельство, что жители Триниля и других кампонгов по берегу Соло узнали, что европейцам нужны старые кости, и с тех пор началась промысловая добыча — благо, из высокого берега реки после каждого ливня вылезают окаменевшие черепа, рога, ребра.

20 лет этот промысел не приносил покупателям ничего сенсационного, пока в декабре 1926 года голландскому антропологу доктору Хеберлину не показалось, будто он приобрел голову нового питекантропа. К несчастью для доктора, сообщение о его открытии попало в газеты прежде, чем он сам убедился, как обманчиво выглядит порою обломок слонового черепа.

В течение почти всего этого двадцатилетия Евгений Дюбуа оставался в затворничестве и только перевел питекантропа из Гарлема в более надежный сейф Лейденского музея.

За это время Отто Шетензак — гейдельбергский ученый, прославившийся в узких кругах своей сомнительной теорией об австралийском происхождении человека, — стал широко знаменит из-за открытия не вызывавшей никаких сомнений, хорошо сохранившейся обезьяночеловеческой гейдельбергской челюсти.

Гейдельбергская челюсть

Челюсть многое объясняла.

Тогда же в Англии была сделана сенсационная находка пильтдаунского человека, или эоантропа (человек зари), обладавшего таким высокоразвитым, современным, в сущности, черепом и такой неразвитой, обезьяньей,

в сущности, челюстью, что при их появлении все запуталось.

Открытия повели к дискуссиям, в которых, впрочем, ни Дюбуа, ни его питекантроп персонального участия не принимали.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ЗУБЫ, ПЕЩЕРЫ, УЧЕНЫЕ

Неисповедимы пути науки, и нескольким суждено было начаться в китайских аптеках. В Пекине и Гонконге, Маниле и Сингапуре, на Яве и в Сан-Франциско — везде, где существовало такое заведение, как китайская аптека, — испокон веков был богатый выбор зубов различных животных. Иногда зубы продавались оптом и вместе с челюстями. Вежливые аптекари обычно не отвечали на вопросы, откуда выкопано то или иное «лекарство», но когда белый посетитель наивно спрашивал: «В чем заключается чудодейственная сила ископаемых зубов?», он получал четкий ответ: «Эти зубы никогда не причиняют вреда». (Известный антрополог Брум заметил по этому поводу, что ни один британский аптекарь не смог бы сказать того же о своих лекарствах.)

Все началось с китайских аптек, в которых немецкий натуралист доктор Хаберер закупал уйму разных зубов, чтобы отправить их в родной Мюнхен. В 1903 году знаменитый мюнхенский профессор Макс Шлоссер изучил присланные зубы и описал множество древних антилоп, гиен, тигров, слонов, бегемотов, которым эти зубы некогда тоже приносили пользу. Но самым интересным был один верхний коренной зуб, очень стертый. Зуб человека от зуба обезьяны специалист отличает без труда: обезьяньи зубы крупнее и имеют более сложную структуру, наши же поменьше и попроще. Коренной зуб из коллекции Хаберера имел и человеческие и обезьяньи особенности, то есть мог быть зубом какого-то промежуточного существа. Хаберер сообщил, что приобрел зуб в одной из аптек Пекина, и резонно заметил, что вряд ли аптекарь получал «лекарства», залегавшие слишком далеко от города.

Молодые антропологи-романтики часто вспоминали в те годы о пекинском зубе и мечтали о путешествиях за остальными обломками неведомого существа.

Зуб в конце концов оказался более таинственным, чем предполагали: позже, когда в Китае сделали замечательные находки, открыли кого угодно, но только не существо с такими зубами, как этот… Вскоре после первой мировой войны романтический зуб, к сожалению, где-то затерялся, но свое дело сделал: положил начало знаменитым раскопкам.

Гуннар Андерсон, шведский советник пекинского правительства по горным делам, попутно занимался археологией и позже сделался директором коллекций Дальнего Востока в Стокгольме. Весной 1918 года Андерсон заинтересовался мюнхенским зубом и нашел близ Пекина в пещере Чжоу-Коу-Дянь много костей ископаемых животных. Кроме того, были найдены отщепы кварца, хотя месторождения кварца по соседству не было. Андерсон предположил, что где-то поблизости жил ископаемый человек: кости — остатки его еды, кварц — обломки его орудий труда.

Швецию, несомненно, следует считать одной из победительниц в первой мировой войне, ибо она принадлежала к числу немногих стран, в ней не участвовавших. Поэтому в пору европейских инфляции, девальваций и депрессий, когда не до раскопок, Швеция была к ним вполне расположена. В те годы знаменитый спичечный король Ивар Крейгер очень хотел, между прочим, приобрести для себя и Швеции нечто невозможное. Невозможно было купить ископаемого человека, и поэтому Крейгер финансировал экспедицию, во главе которой стал крупный специалист доктор Зданский. От экспедиции требовалось привезти в Швецию ископаемого человека в любом виде и количестве.