Ишимура
Шрифт:
Судовой журнал капитана Бенджамина Мэтисона | Запись 6 | 14 января 2508 | 23:17
Корабль превращается в кошмар. Эти существа — я назвал их ксеноморфами — размножаются с невероятной скоростью. Они используют людей как инкубаторы. Уже более сотни членов экипажа либо мертвы, либо пропали без вести.
Так же, сегодня произошло нечто странное. В глубоком космосе мы обнаружили спасательную капсулу неизвестного происхождения. Внутри находилось гуманоидное существо в своеобразной броне. Оно атаковало спасательную команду, убив троих, прежде чем его удалось обездвижить. Существо поместили
Доктор Тертон сошел с ума. Он утверждает, что обелиск "говорит" с ним, показывает ему будущее человечества. Перед тем как его увели в медицинский отсек, он кричал что-то о "конвергенции" и "новой форме существования".
Но хуже всего то, что некоторые мертвецы... возвращаются. Их тела трансформируются, превращаясь в чудовищные формы с острыми костяными отростками. Они невероятно агрессивны и, кажется, неуязвимы для обычного оружия. Инженер Темпл назвал их "некроморфами".
Я потерял контроль над кораблем. Системы жизнеобеспечения работают с перебоями. В некоторых секторах пропало электричество. Единственное, что я могу сделать — это записывать происходящее, в надежде, что кто-нибудь найдет эти записи и извлечет урок из нашей трагедии.
Судовой журнал капитана Бенджамина Мэтисона |Запись 7 | 16 января 2508 | Время неизвестно
Забаррикадировался в своей каюте. Слышу их — они скребутся в двери, стены, вентиляционные отверстия. Иногда мне кажется, что я слышу голоса — члены экипажа зовут на помощь. Но я знаю, что это ловушка.
Вчера... или это было сегодня? Я уже не уверен. Время здесь течет странно. Кто-то стучал в мою дверь. Женский голос, похожий на голос Николь. Она умоляла впустить её, говорила, что ранена, но все еще человек. Я... я не открыл. Не мог рисковать. Теперь она приходит каждую ночь. Скребется в дверь. Шепчет мое имя.
Вижу странные символы на стенах каюты. Не помню, чтобы писал их, но это определенно мой почерк. Они складываются в фразу: "Сделай нас единым целым".
Похоже, на корабль прибыл новый человек. Инженер по имени Айзек Кларк. Он связался со мной по внутренней связи. Говорит, что прилетел на ремонтном шаттле, получив наш сигнал бедствия. Утверждает, что его жена работает на "Ишимуре", и он ищет ее. Я не помню никого с фамилией Кларк среди экипажа, но мои записи неполные.
Айзек предлагает помощь. Говорит, что может починить системы жизнеобеспечения и восстановить связь. Я дал ему доступ к инженерным системам. Что мне терять? Айзек — возможно, единственная надежда. Он нашел меня. Пробился через три палубы, кишащие некроморфами. Никогда не видел такой решимости в человеке. Его инженерный костюм модифицирован, превращен в настоящую боевую броню. Он использует промышленные инструменты как оружие — плазменный резак, который он переделал, режет конечности некроморфов как масло.
Айзек рассказал, что его жена, Николь Бреннан, отправила ему сообщение с "Ишимуры" незадолго до того, как связь с кораблем прервалась. Я замер, услышав это имя. Не смог сказать ему правду. Не хватило сил признаться, что женщина, которую я полюбил... возможно, его жена. Это слишком невероятно, слишком жестоко. Вселенная не может быть настолько безжалостной. Может быть, это другая Николь? Должно быть другое объяснение.
Мы решили объединить усилия и найти способ покинуть корабль. Айзек говорит, что нужно добраться до мостика,
Когда Айзек ушел готовиться, я начал слышать шепот. Сначала тихий, едва различимый, но постепенно он становился громче. Голоса говорят, что Айзек — враг. Что он пришел уничтожить обелиск. Что обелиск — это ключ к нашему спасению, к эволюции.
Я начинаю сомневаться. Кому я могу доверять?
Судовой журнал капитана Бенджамина Мэтисона | Запись 9 | Дата неизвестна | Время неизвестна
Мы с Айзеком пробиваемся через корабль. То, что мы видим... это за гранью кошмара. Трупы повсюду. Стены испачканы кровью и покрыты странными символами. Некоторые члены экипажа еще живы, но они... изменились. Не физически, как некроморфы, а психически. Они поклоняются обелиску, называя его "Маркером". Они нападают на нас, крича, что мы еретики.
Айзек невероятен. Он движется с уверенностью человека, который уже бывал в подобных ситуациях. Его броня изрешечена, но он продолжает идти вперед. Он модифицирует все, что попадает под руку — улучшает свое оружие, усиливает защиту костюма. В нем будто нет страха.
Когда мы проходили через медицинский отсек, я увидел... Николь. Она стояла в конце коридора, глядя на нас. Ее кожа была бледной, глаза пустыми. Я окликнул ее, но Айзек не реагировал, словно не видел ее. Когда я сделал шаг в ее сторону, она исчезла, как будто растворилась в воздухе.
Я начинаю понимать, что мой разум играет со мной злую шутку. Галлюцинации становятся все ярче, все реальнее. Иногда я вижу символы, парящие в воздухе. Иногда слышу музыку — жуткую, диссонирующую.
Айзек ищет свою жену с невероятным упорством. Он проверяет каждую комнату, каждый закуток. Его надежда найти ее живой трогает меня до глубины души. И наполняет виной. Я должен сказать ему правду. Но каждый раз, когда я пытаюсь заговорить об этом, слова застревают в горле.
Судовой журнал капитана Бенджамина Мэтисона | Запись 10 | Дата неизвестна | Время неизвестно
Вскоре после этого мы наткнулись на комнату, где находился фрагмент обелиска. Рядом с ним стояла она — Николь. Только это была не Николь. Её кожа сияла странным красным светом, глаза были черными пустотами. Она улыбнулась и заговорила, но не с нами — с обелиском. Слова на неизвестном языке, похожие на молитву.
Айзек разрыдался, упал на колени. Он кричал имя Николь, умолял ее вернуться. Существо, выглядевшее как Николь, повернулось к нему и произнесло: "Сделай нас единым целым, Айзек. Только так мы сможем быть вместе вечно".
А потом... она превратилась. Ее тело трансформировалось в нечто, что невозможно описать словами. Кошмар из плоти, костей и щупалец. Айзек не колебался ни секунды. Он активировал свой плазменный резак и атаковал существо, которое когда-то любил.
После боя он не произнес ни слова. Просто сидел, глядя на останки существа. Я не стал его тревожить. Некоторое горе слишком личное, чтобы его разделять. Я тоже её любил и так же требовал пространства.
Судовой журнал капитана Бенджамина Мэтисона | Запись 11 | Дата неизвестна | Время неизвестно