Исход Авроры
Шрифт:
– Финиан, Скарлетт, вы все еще?..
– Дышим? – говорит Финиан немного сбившимся голосом.
– Видимо, да.
И вот оно, снова здесь. Жуткое ощущение, будто по твоей могиле черная кошка коготками шкрябает. Ощущение, будто…
– Я что-то пока слегка в шоке, – говорит Финиан.
– Разве мы только что… не взорвались? – спрашиваю я.
Он снова встречается со мной взглядом. Я вижу, как он берет себя в руки и делает глубокий вдох.
– …дай-ка
Я чувствую, как потрескивает электричество, когда кончики его пальцев касаются моих, а затем, о Творец, он целует меня, и это ощущение обжигает губы, словно электрический ток, и…
– Стоп, – говорю я, вырываясь. – Нет, остановись, Фин… Подожди…
Я смотрю на него, а он глазеет в ответ с таким же растерянным выражением лица, как и у меня, и каким-то образом, еще до того, как он заговаривает, я точно знаю, что он собирается сказать.
– Скар, у меня сильнейшее чувство…
– Дежавю.
Он моргает.
– …это на французском.
– Не знаешь ты никакого французского, – говорю я, и живот совершает кульбит.
Финиан отодвигается от меня, пол, кажется, уходит из-под ног, а в том месте, где раньше находился мой желудок, появляется холодный комок льда. Фин оглядывает нас. Мы все еще в коридоре перед машинным отделением корабля, в воздухе до сих пор стоит резкий запах горелой пластистали, оплавленной проводки, дыма. Глядя сквозь плексиглас, я все еще вижу, что осталось от двигателей, и знаю, я не эксперт, но это место, этот разговор, каким-то образом…
– Что за чертовщина, Фин?..
Он хмурит лоб.
– Мы уже делали это раньше.
– Но это же… невозможно.
Финиан приподнимает светлую бровь, каким-то образом умудряясь улыбнуться, несмотря на текущую ситуацию.
– Скар, поверь мне, я достаточно часто представлял, как целую тебя, чтобы понять, что делаю это уже дважды за один день.
В комме раздается голос:
– Скарлетт? Финиан?
– Зила?
– С вами… все в порядке?
– Понятия не имею. – Фин сжимает челюсти, его голос становится твердым. – Слушайте, рискну прозвучать как безумец, но может ли быть так, что сейчас на наших экранах высветится старенькая космическая станция? Буря темной материи? А потом истребитель терран, который станет угрожать разнести нас на мелкие кусочки?
– Я так понимаю, ты тоже испытываешь ощущение, будто этот момент повторяется.
Фин смотрит на меня, поджав губы.
– Дыхание Творца, – шепчу я.
– Мы сейчас придем, – говорит Фин.
Адреналин от почти смерти и почти поцелуя, а потом определенно не смерти, но, да, еще какого поцелуя теперь уступает место невозможности происходящего. Ноги словно
Снова.
И снова.
Но теперь голос пилотессы звучит совсем не неуверенно, а негодующе:
– Что здесь, черт возьми, происходит?
Зила смотрит на Финиана, жуя прядь длинных вьющихся волос.
– Временное искажение? – вопрошает Фин.
– Я не вижу другого адекватного объяснения, – отвечает она.
– Че-е-е-ерт, – шепчет он. – Эффект Уробороса?
– Это лишь теория. – Наш Мозг качает головой, глядя на станцию, на вспышку фиолетового света, мелькающую в темном шторме за ее пределами. – И даже если учитывать уроки темпоральной механики в Академии, я бы сказала, что это немыслимо.
– Слушайте, – говорю я, свирепо глядя на эту парочку, – единственную лекцию по темпоральной механике, на которой я была, я посвятила флирту с Джереми и Джонатаном Маклейнами…
(Бывшие парни № 35 и № 36. Плюсы: Однояйцевые близнецы, то есть не уступают друг другу в привлекательности. Минусы: однояйцевых близнецов в общем-то легко спутать в темноте. Упс.)
– …и на случай, если забыли, с нами на связи очень раздраженный пилот…
В коммуникаторе раздается прерывающий меня треск.
– Вы вторглись в ограниченное пространство Терры, – говорит вышеупомянутый пилот. – У вас есть пятнадцать секунд, чтобы передать коды доступа, или я открою огонь!
– Похоже, у нас тут временное искажение, Скарлетт, – объясняет Зила. – Ты, я, Финиан, наш корабль… Как бы дико это ни звучало, все мы повторяем одни и те же несколько минут, снова и снова.
– Десять секунд!
– Это временная петля, Скар, – говорит Фин. – Мы застряли в какой-то временной петле.
– Заканчивающейся нашей смертью, – кивает Зила. – И возвращающейся к моменту нашего прибытия. Как Уроборос. Змея из египетской и греческой мифологии, которая поедает свой собственный хвост.
Я хмуро смотрю на них обоих.
– Это невозможно.
– Крайне маловероятно, – соглашается Зила. – Но как только исключаешь невозможное, все, что остается, каким бы невероятным оно ни было…
– Вас предупредили! – выплевывает злючка-пилотесса. – Я открываю огонь!