Исход земной цивилизации: Война

Anya Shinigami

— Ты слишком напряжена, — мягким поцелуем он коснулся ее плеча, ощутив тепло кожи.

Она развернулась и, наверное, впервые обняла его, сбросив с себя налет холода. Бен был необходим ей как воздух, но взгляд все равно стремился к каминной полке, где в резной металлической рамке хранились воспоминания ее сердца. Неужели ее постигнет участь Сарпанит, что умерла вдали от мужа, сосланного в далекие Земли?

— Бен, скоро все будет только хуже, — Ривке хотелось плакать, но она стоически держала все в себе. — Скоро Земля будет отравлена продуктами переработки моноатомного золота. Я давно не выходила за пределы Бад-Тибира, и боюсь

представить, что сейчас творится с людьми. Я слышала, что экстремисты взорвали Статую Свободы в Нью-Йорке. И, знаешь, они правы, свободы больше нет. Мы все рабы…

— Ты делаешь все, чтобы людям не было так плохо, — его черные глаза доказывали, что Бен говорит правду.

— Бен, но ведь люди считают меня исчадием ада.

— Они не знают, что ты развернула подпольную деятельность, направленную на их защиту.

— Но… этого ведь недостаточно, наш флот слишком мал. Мы не сможем отбиться от нибируанцев. Нужна как минимум сотня лет, чтобы нарастить военную мощь. И каждый из нас рискует быть раскрытым и подвергнуть опасности общее дело.

— Ривка, ты наша последняя надежда, только в твоих силах спасти Землю. И даже если придется многим пожертвовать, рано или поздно ты приведешь нас к свободе, — уверенно заключил Бен, не давая ей раскиснуть. — Анкийцы верят в тебя и называют Керен Шемеш, но все чаще просто Шемеш. Практически нибируанское имя, не находишь? Богиня — солнце. Луч надежды.

— Ага, нибируанское имя на иврите. И кто же придумал это дурацкое прозвище? — Ривка усмехнулась.

Он коснулся ее скулы пальцами и, прежде чем поцеловать, тихонько прошептал:

— Я…

***

Нинурта превратил свои покои в Бад-Тибира в нечто древнеегипетское — так в представлении Ривки могли выглядеть покои фараонов или правителей древнего Вавилона — в просторном помещении отсутствовали перегородки, поэтому периметр окон просматривался сквозь заменившие несущие стены расписные колонны, а потолок украшал плафон с изображениями древних сражений на Земле. Над мраморным камином висел искусно выполненный портрет хозяина апартаментов. Сам же он, лаская очередную девицу в открытом длинном прозрачном платье, кормящую его виноградом, смотрел на Ривку, как всегда одетую по форме — строгую и прилизанную, согласно военному уставу, и подставлял лицо прохладным потокам воздуха, создаваемым опахалом в руках другой девицы.

— А кондиционеры, стало быть, еще не придумали… — пробормотала Ривка, удивляясь нелепости и царственной праздности Нинурты, который, словно полководец Древней Греции, даже одет был на древний манер и полулежал-полусидел в своем излюбленном кресле.

— Что ты сказала? — не расслышал Нинурта, шлепнув одну из девиц по ягодицам и плотоядно улыбнувшись.

— Ваша светлость, только что пришло сообщение с завода в Австралии. Экстремисты нарушили линию электропередач. Обрыв кабеля произошел в нескольких местах, но к завтрашнему утру все починят, и работа завода возобновится. Группировка была ликвидирована.

— Если всё в порядке, дорогая, то зачем вводить меня в курс дела?

Ривка сдвинула брови, но осталась стоять с выпрямленной осанкой, заложив руки за спину.

— Мне казалось, я должна докладывать всё, и буквально, — хмуро напомнила она.

— Не будь такой щепетильной, дорогая.

— При всем моем уважении, ваша светлость, я лишь выполняю ваш приказ.

Нинурта приподнял уголки губ, затем мазнул взглядом по

сидящей рядом девушке с виноградом и коротко бросил:

— Все вон.

Когда девушки вышли, он взмахнул рукой, точно фигляр, и едва слышно заработал кондиционер, который тут все же был. Наследник царя принял сидячее положение на импровизированном троне широкого кресла и положил ладони на подлокотники.

— Будет какое-то поручение, ваша светлость? — спросила Ривка, выбравшая с ним одну-единственную модель поведения — как рядовой с командиром.

— Мне казалось, что мы с тобой уже достаточно давно друг друга знаем, чтобы оставить формальное общение за дверью моих покоев. Ты превратилась в лёд, тебе это не идёт.

— Смею напомнить, что анкийцы привыкли жить в полувоенном обществе, а вы на данный момент являетесь верховным главнокомандующим на Земле. Я просто соблюдаю устав, — отчеканила она, приставив ногу и будто бы выпрямившись еще сильнее.

— От тебя веет морозом, бр-р, — он изобразил, что его знобит. — Но я больше чем уверен, что ты не такая каменная в присутствии того парнишки, с которым спит моя племянница.

— Что вы имеете в виду?

— Подойди и сядь, дитя, — он похлопал прямо по подлокотнику, но на лице Ривки не дрогнул ни один мускул; она как всегда была профессионально сдержана перед всеми его провокациями. — Или случайно уловленный мною запах аромата твоих духов, который источал тот мальчишка на весь конференц-зал сегодня утром мне только привиделся?

Ривка понимающе улыбнулась, зная в какую игру играет Нинурта.

— Как вам наверняка известно, Бен мой близкий друг, и мне нет нужды его оправдывать за то, что мы часто общаемся.

— И, видимо, слишком тесно, — не сдавался Нинурта. — Боюсь, Инанна окажется не слишком довольна тем, что он так близок с тобой до сих пор. Хочу напомнить, что она не привыкла делиться. Хотя я могу только позавидовать Бену, он спит с двумя такими прекрасными женщинами. Боюсь, он был бы просто счастлив заполучить вас обеих единовременно.

— Ваша светлость, прошу соблюдать правила приличия, — без особых эмоций попросила Ривка, давно привыкнув к его поведению.

Нинурта покачал головой и встал, захватив кубок с вином. Он обошел Ривку кругом и встал сзади, вновь нарушая личное пространство. Его рука с вином оказалась возле ее лица.

— Выпей, неужели ты не можешь расслабиться?

Но Ривка продолжала игнорировать маячивший перед ней золотой кубок.

— Расслабиться? — она усмехнулась, изменив своей выдержке, обнажив эмоцию презрения. — Когда нибируанцы угнетают мой народ?

Нинурта оказался перед ней, он победно улыбался, по-видимому ожидая от нее именно этой реакции.

— Ты одна из нас, Ребекка, когда же ты это поймешь?

— Я не могу быть одной из тех, кто намеренно провоцирует голод и смерть для более низшей расы.

— Так ты согласна, что анкийцы и люди — низшие?

— Лишь по происхождению, но не по правам.

— Гуманность… — протянул Нинурта. — Ты, выросшая среди людей, слишком глубоко впитала в себя их судьбы. Но я слышал другое, дорогое дитя. Ты никогда не была образчиком подлинного благочестия. Ведущая праздную жизнь девочка переменилась. Да… Мой кузен провел над тобой серьезную работу, — намеренно вспоминая Мардука как можно чаще, говорил Нинурта, зная, что это причиняет ей боль. — Неужели за семь лет ты еще не поняла, что тебе его более не увидеть?