Исход. Том 2
Шрифт:
Как и Ник Андрос в тот вечер. За один день, благодаря листовке, отпечатанной на ротаторе, Свободная Зона Боулдера превратилась из аморфной группы беженцев в сообщество потенциальных избирателей. Людям это понравилось; у них появилось чувство места, за которое можно держаться после долгого периода свободного падения.
В тот день Ральф повез Ника на электростанцию. Он, Ральф и Стью договорились провести через день предварительное собрание на квартире у Стью и Франни. Это даст всем семерым дополнительные два дня, чтобы послушать, что говорят люди.
Ник улыбнулся и изобразил локаторы, приставив ладони к ушам.
— Читать по губам даже лучше, — сказал Стью. —
Ник ответил ему кружком из большого и указательного пальцев, и они вошли в помещение электростанции.
В тот день Ларри Андервуд и Лео Рокуэй направились на запад по Арапахо-стрит к дому Гарольда. В рюкзаке, который Ларри пронес через всю страну, сейчас лежали лишь бутылка вина и шоколад «Пэйдэй».
Люси не было с ними — она и еще шесть человек нашли два грузовичка-развалюхи и начали очищать улицы и дороги в самом Боулдере и вокруг него от заглохших машин. Беда была в том, что они работали лишь временами, только тогда, когда несколько человек решали, что пора бы собраться и приняться за дело. Разрушающая пчела вместо созидающей пчелы, подумал Ларри, и его взгляд упал на листовку с заголовком «ОБЩЕЕ СОБРАНИЕ» — та была прибита к телеграфному столбу. Может быть, это станет ответом. Черт, сколько людей вокруг хотели работать; им нужно было только, чтобы кто-то все скоординировал и сказал им, что делать. Он подумал, что больше всего они хотели поскорее стереть следы, напоминавшие о том, что произошло здесь в начале лета (неужели уже конец лета?), на манер того, как стирают с заборов бранные слова. Может быть, во всей Америке, от края и до края, нам и не удастся это сделать, подумал Ларри, но мы должны суметь сделать это здесь, в Боулдере, если матушка-Природа нам поможет.
Звон стекла заставил его обернуться. Лео запустил большим камнем в заднее стекло старого «форда». На капоте красовалась бамперная наклейка: «УБЕРИ СВОЮ ЗАДНИЦУ С ПРОХОДА — КАНЬОН ХОЛОДНОГО РУЧЬЯ».
— Не делай этого, Джо.
— Я Лео.
— Лео, извини. Не делай этого больше.
— Почему не делать? — с довольным видом спросил Лео, и Ларри не смог сразу найти удовлетворительный ответ.
— Потому что получается противный звук, — наконец сказал он.
— А-а-а. Ладно.
Они пошли дальше. Ларри заложил руки в карманы. Лео сделал то же самое. Ларри пнул ногой банку из-под пива. Лео свернул в сторону, чтобы пнуть валявшийся камень. Ларри начал насвистывать мелодию. Лео ловко аккомпанировал ему шипящими звуками. Ларри взъерошил волосы мальчугана, и тот, взглянув на него своими загадочными китайскими глазами, улыбнулся. А Ларри подумал: «Господи, да я ведь просто влюбляюсь в него. И дело зашло уже далеко».
Они дошли до сквера, о котором говорила Франни, напротив него находился зеленый дом с белыми ставнями. На бетонированной дорожке, ведущей к парадному входу, стояла тележка с кирпичами, а рядом лежала крышка от мусорного бака с готовым строительным раствором. Рядом на корточках сидел какой-то широкоплечий хлыщ без рубашки, показывающий улице шелушащуюся от загара спину. Орудуя мастерком, он выкладывал кирпичом ограждение вокруг цветочной клумбы.
Ларри вспомнил, как Франни сказала: «Он изменился… Не знаю как и даже того, почему, к лучшему ли это… и иногда мне страшно…» Потом он сделал
— Гарольд Лаудер, я полагаю?
Гарольд вздрогнул от удивления, затем резко обернулся, держа в одной руке кирпич, а другой замахнувшись мастерком со стекающим с него раствором, словно это было оружие. Краешком глаза Ларри заметил, как отпрянул назад Лео. И, конечно, первой мыслью его было то, что Гарольд выглядит совсем не так, как он себе его представлял. Вторая мысль имела отношение к мастерку: «Господи, неужели он собирается огреть меня этой штуковиной?». У Гарольда оказалось злое лицо с узкими темными глазами. Прямые волосы закрывали потный лоб. Почти белые губы были плотно сжаты.
И вдруг произошла метаморфоза, настолько внезапная и разительная, что Ларри потом не верилось, что он видел Гарольда напряженным и неулыбчивым, видел лицо человека, который скорее был способен мастерком замуровать кого-то в стену подвала, чем обложить кирпичами цветочную клумбу. Гарольд улыбнулся широкой безобидной улыбкой, на щеках у него появились ямочки. Его глаза утратили угрожающее выражение (они были бутылочно-зеленого цвета, и как только такие ясные, открытые глаза могли показаться угрожающими и даже темными?). Он воткнул мастерок в раствор — чвак — вытер руки о джинсы и протянул руку.
«Боже мой, да он просто ребенок, моложе меня. Едва ли ему больше восемнадцати, да я съем все свечи на его именинном пироге».
— По-моему, я вас не знаю, — произнес Гарольд с улыбкой, пожимая Ларри руку. У него была крепкая хватка. Руку Ларри покачали ровно в три приема, а потом отпустили. Это напомнило Ларри, как он пожал руку Джорджу Бушу, когда старый Бродяга [7] баллотировался в президенты. Это было на политическом митинге, который он посетил по мудрому совету своей матери. Если не хватает денег на кино, иди в зоопарк. Если не хватает денег на зоопарк, иди поглазей на политика.
7
Bushwhacker — обитатель лесной глуши, бродяга (игра слов).
Улыбка Гарольда была такой заразительной, что Ларри улыбнулся в ответ. Ребенок или нет, рукопожатие политика или нет, улыбка показалась ему совершенно искренней, и после стольких дней, после тех конфетных оберток перед ним Гарольд Лаудер во плоти.
— Да, не знаете, — сказал Ларри. — Но я знаком с вами.
— Как так! — воскликнул Гарольд и улыбнулся еще шире. «Если улыбка станет еще шире, — подумал Ларри с восхищением, — ее концы встретятся на затылке, а верхние две трети головы просто слетят».
— Я шел за вами по всей стране начиная от штата Мэн, — пояснил Ларри.
— Без дураков? Правда?
— Правда. — Ларри расстегнул рюкзак. — Здесь у меня есть кое-что для вас. — Он вытащил бутылку бордо и вручил ее Гарольду.
— Да ну, не надо, — сказал Гарольд, глядя на бутылку с некоторым удивлением. — Тысяча девятьсот сорок седьмой?
— Хороший год, — заметил Ларри. — И вот это.
В другую руку Гарольда он сунул около полдюжины конфет. Одна из них выскользнула из руки и упала в траву. Гарольд наклонился, чтобы поднять ее, и на мгновение Ларри уловил на его лице то прежнее выражение.