Иск

Юрьев Зиновий Юрьевич

— Да… — неопределенно протянул он.

— Тогда ты должен помнить Ника Карсона.

— Ник? Ну конечно же, как же! Ник Карсон! Это ты? — воскликнул полковник с неподдельной радостью. Ник Карсон… Воспоминания другой жизни, другого измерения. Но удивительно у него молодой голос. Ему ведь тоже должно быть пятьдесят два.

— Это я.

— С какого ты света?

Карсон хихикнул:

— Это сложный вопрос.

— Все шутишь. Ты, помнится, по научной части пошел?

— Точно.

— Прости, Ник, я сейчас тороплюсь на работу, но я бы хотел увидеться с тобой.

— Для этого я и позвонил, Густав. Я и сам не просто

хочу, мне необходимо встретиться с тобой. И как можно раньше.

— Может быть, ленч?

— Лучше после твоей работы. Ты можешь заехать ко мне. Поверь, это очень важно, Густав.

В голосе старинного товарища звучала даже не просьба. Мольба.

— Я приеду, — сказал полковник.

— Спасибо, — облегченно вздохнул Карсон и продиктовал адрес. — Я буду ждать. Поверь, это очень и очень важно.

Что он имел в виду? Влип, наверное, в какую-нибудь историю, думал Густав Ратмэн, садясь в машину. Не понимают, что РА вовсе не полиция и полицейскими делами не занимается. Гм, Милли, Милли, господи, неужели ему когда-то было пятнадцать лет? Неужели людям вообще бывает пятнадцать лет? Печальная нежность сжала его сердце. Милли… Если она жива, ей тоже должно быть пятьдесят два. Милли — этот маленький озорной чертенок с огромными фиолетовыми глазами — и пятьдесят два года! Невероятно. Просто не укладывается в сознании.

В Конторе было полно работы. Бумажный поток подхватил его и нес почти целый день, и лишь ближе к концу он вспомнил о предстоящем свидании. По многолетней привычке он потянулся к информатору, подсоединенному к главному компьютеру Агентства, и запросил сведения о Николасе Карсоне, 1944 года рождения.

На дисплее тут же появился ответ: Николас Карсон, 1944 года рождения, гражданин Шервуда, физик, умер 27 февраля 1996 года.

Почему-то полковник даже не очень удивился. Он повторил запрос, зная, что информатор никогда не ошибается. Не ошибся он и на этот раз. Умер. Действительно умер от рака. Смотри некрологи там-то и там-то.

Вот тебе и чертенок Милли с фиолетовыми глазами. И это отнимают у него. Даже воспоминания детства. Странный звонок. И этот молодой голос. И настойчивые просьбы встретиться.

Полковник уже несколько лет сидел, как он выражался, на бумагах, и начал забывать, что такое оперативная работа. Очевидно, кто-то, кто хотел бы встретиться с ним, либо знал Ника Карсона, либо что-то знал о нем. Наживка вполне могла бы сработать, не проверь он сведения о школьном товарище. Но, с другой стороны, не может же та сторона быть настолько наивна, чтобы исключить проверку по главному компьютеру. Это же элементарная процедура. И потом, вполне могло случиться, что он знал о смерти Карсона. Он мог наткнуться случайно на некролог, ему мог сказать кто-то из знакомых. Нет, что-то сомнительно, чтобы это была приманка. Не похоже, чтобы извечный их противник действовал такими нелепыми методами. И все же, и все же… По правилам, отправляясь на такое свидание, он должен был получить разрешение своего начальника, и место встречи должно было находиться под наблюдением.

Полковник представил, как он войдет сейчас в кабинет генерала Иджера и скажет: «Меня очень просил встретиться с ним мой школьный товарищ. Но он умер еще в феврале». Генерал поправит очки — он всегда поправлял очки, прежде чем сказать что-нибудь, — и улыбнется рассеянно и снисходительно, как улыбаются старой собаке: «Так он что, звонил с того света?».

Не

хотелось ему идти к генералу Иджеру, положительно не хотелось. Но если все-таки там его поджидает представитель той стороны? Непохоже, непохоже… Нет, совершенно непохоже. Противник вполне мог бы придумать что-нибудь более интересное, что не проверялось так легко одним нажатием на клавиши информатора.

И вдруг полковник решил: пойду. Сам. И от легкомысленного риска почувствовал себя сразу моложе. Может быть, он готов был подсознательно на любой риск, лишь бы вынырнуть на мгновение из скучного бумажного моря, в котором он тонул уже столько лет.

К тому же он не знал ни одного сотрудника Агентства со стажем, кто не привык бы полагаться на интуицию. Без нее в Агентстве просто нечего было делать. А интуиция старого волка подсказывала ему, что на этот раз бояться ловушки нечего.

Он еле дождался конца рабочего дня и поехал на Стюарт-стрит, по адресу, который дал ему покойный Ник Карсон.

Улочка была тихая, и полковник легко нашел место для стоянки всего за два дома от того, который ему был нужен.

Он не спеша прошел мимо, привычно глядя в боковые зеркала и задние стекла стоявших машин, не следят ли за ним. Вернулся. Но ничего и никого подозрительного он не заметил.

Он глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду, и вошел в подъезд. Стены вестибюля были выкрашены в коричневый цвет, лампочка под потолком покрылась многовековым слоем пыли и почти не давала света. Было темно, лестница пронзительно пахла кошками.

Его вдруг охватило острое ощущение нереальности происходящего. Что он делает здесь, немолодой, усталый человек с глубокими залысинами? Куда подымается по этой вонючей лестнице? К какому призраку он идет на свидание? Он ли вообще это? Неужели Густав Ратмэн?

Он, он, усмехнулся Густав Ратмэн. Он идет на свидание с выходцем с того света и — что самое удивительное! — получает от этого явное удовольствие.

Он медленно поднялся на третий этаж и позвонил. Он стал сбоку, чтобы тот, кто откроет, не сразу увидел его. Дверь открыла молодая высокая женщина.

— Добрый вечер, — сказал полковник.

— Вы мистер Ратмэн?

— Да.

— Проходите, пожалуйста, Ник ждет вас.

Он уже не боялся. Интуиция подсказывала ему, что бояться западни не следует. И еще она подсказывала, что сейчас он услышит что-то интересное, и он почувствовал почти забытое охотничье возбуждение агента, вышедшего на свежий след.

Навстречу ему встал стройный молодой человек лет тридцати или того меньше. Если бы Ник Карсон даже и не отправился на тот свет 27 февраля текущего года, все равно человек перед ним был лет на двадцать пять моложе и правильные черты его лица не имели ничего общего с тем Ником, которого ему сохранила память и который смотрел на него сегодня с дисплея информатора.

— Привет, Гус, — сказал молодой человек и улыбнулся: — Я все понимаю. Не надо быть телепатом, чтобы читать твои мысли.

— Вы правы, молодой человек, тем более, что Николас Карсон умер двадцать седьмого февраля, то есть почти полгода тому назад.

— Я так и думал, — кивнул молодой человек. — Я так и сказал себе: Ник, он наверняка проверит по каким-нибудь своим каналам. Я боялся, что ты не придешь. Согласись, что идти на свидание с покойником — не очень привычная процедура. Но я все равно надеялся. У меня просто нет другого выхода.