Искалеченный мир
Шрифт:
— А что — мало?
— Да как бы вам сказать, чтобы не слишком ввести в заблуждение…
— Так и скажи. Что, в мои нежные ушки никогда не залетали кристально чистые и на редкость витиеватые матюги, изречённые тобой в минуты сложного душевного состояния?
— Да не будут стрелять. — Шатун погладил уже почти сформировавшуюся бороду. — «Горыныч» у нас — вещица почти эксклюзивная. Если что и заварится с целью наш транспорт отжать в свою пользу — то, скорее всего, будут сначала нас вытряхивать. А при таком раскладе всегда есть шансец потрепыхаться…
— Некоторая
— А вот и первые представители местной цивилизации. — Алмаз сбросил скорость до двадцати пяти. — Так и корёжит меня палец об спусковой крючок почесать. Красавцы, ебулдыцкий шапокляк…
С правой стороны, вдалеке, виднелись силуэты самолётов и приземистое, длинное серо-голубое строение — по всей видимости, аэропорт. Само собой разумеется, не подающий никаких признаков жизнедеятельности. А блокпост, расположившийся поперёк дороги, метрах в двухстах от внедорожника, напротив — жизнью бурлил.
— Человек десять-двенадцать… — Алмаз намётанным глазом пробежался по блокпосту, на котором заметили их появление. — Если бы не особые жизненные обстоятельства, порезвились бы мы с Шатуном всласть. Что такое для нас — десяток порченых? — разминка, бля…
— Я надеюсь, что все всё поняли. — Лихо ещё раз оглядела друзей. — Ведём себя так, как будто перед нами Глыба, а мы — провинившиеся на всю задницу. Киваем, соглашаемся, резких движений не делаем. Даём всё, что потребуют. В разумных рамках, разумеется. Если вдруг аппетиты у наших новых знакомых вылезут за все мыслимые пределы, то начинаем, как заметил стеклорез, резвиться. И сваливаем. Все усвоили? Книжник, не слышу…
— Если начнутся танцы— падаю под «Горыныча» и прикидываюсь невидимкой, — пробубнил очкарик. — И не вылезаю, пока не пригласят.
— Годится. Ладно, говорить буду я. — Блондинка глубоко вдохнула и выдохнула. — Остальные разевают рот, только когда их попросят. Всё, мальчики, ни пуха ни пера…
— К чёрту.
Алмаз сбросил скорость километров до десяти, и «Горыныч» подкатился к блокпосту, от которого в сторону внедорожника уже направилось четверо типов. По наблюдению Лихо, держащих оружие довольно умело и не похожих на безалаберных раздолбаев. Что, конечно же, не помешало бы Шатуну со стеклорезом устроить им веселуху под названием «Мы с Алмазом ходим парой, всех замочим без базара». На лицах блокпостовцев блондинка не заметила почти никаких эмоций — для них это уже стало рутиной, повседневностью. Что немного радовало: потому что люди, которые идут убивать, всё-таки ведут себя капельку иначе,будь ты хоть трижды профессиональным глоткорезом, «зажмурившим» не одну сотню прямоходящих…
Проезд через блокпост был со знанием дела перегорожен
— Славненько обустроились, — мрачно оценил Алмаз. — Андреич бы наверняка похвалил. А нас — нахлобучил.
Один из подходящих выставил руку вперёд, приказывая затормозить. Алмаз повиновался и сам замер с индифферентным видом.
Четвёрка рассредоточилась в нескольких шагах от внедорожника довольно грамотно, чтобы можно было контролировать всех, кто находится в машине, не мешая друг другу.
— Куда путь держим? — Амбалистый персонаж, у которого вместо левого уха имелся какой-то пульсирующий синеватый нарыв, заговорил, растягивая слова: — Или заблудились?
— В Улан-Удэ, — Лихо ответила предельно скупо, придерживаясь изначально выбранной линии поведения, невольно скосив глаза на предплечья амбалистого. Рукава куртки нарочно были закатаны до локтя, и сразу бросалось в глаза, что предплечья изъедены мелкими, частыми язвочками с ярко-оранжевыми краями.
— Понятно… — Во взгляде мутанта не появилось ни малейшего интереса. — Вам разъяснить, куда вы приехали, или обойдёмся? Предупреждаю сразу — здесь командуем мы, и никакие жалобы не принимаются. А то может оказаться так, что и жаловаться будет некому. Были прецедентики…
Пара его коллег ухмыльнулась слегка,но сидящей в машине четвёрке без излишних разъяснений стало понятно, с каким итогом завершились эти самые прецеденты.
— В общих чертах знаем. — Блондинка смотрела на собеседника, не дрогнув лицом. — Если есть какие-то там щепетильныеособенности — скажите. А так — мы задерживаться не намерены. Платой за проезд располагаем.
— Это радует, — скучно сказал амбал. — В общих чертах объясняю, если вдруг чего не знаете. Это наш город. Здесь — вы никто. Существа, которым разрешили въехать с одного конца и добраться до другого. Без малейшего проявления неуважения к обитателям здешних мест. Соблюдайте это простое правило, и вас тоже никто не тронет. Если что-то будет не так — пеняйте на себя.
— Мы поняли, — кротко ответила Лихо. — Ещё что-то?
— Если вдруг получится так, что вам придётся задержаться в нашем городе на больший срок, чем нужен для проезда через него, — вы должны поставить об этом в известность любого, кто имеет вот такую повязку.
Он показал на свой бицепс, перехваченный неширокой лентой из плотной материи чёрного цвета с изображением восходящего солнца, только лучами вниз.
— Если вы проигнорируете наши правила, то к вам будут применены меры воздействия, — дополнил амбалистый. — Так что советую не пренебрегать моими инструкциями.