Искатель, 1961 №4
Шрифт:
— В таком случае они очень правильно поступают, выбрасывая эти отходы в воду.
— Портер, глупый ты! Пойми, наконец!.. Эти остатки обычно хранятся в очень глубоких бетонированных погребах, которые затем наглухо замуровываются. Но, как видно, хозяев атомных предприятий этот способ не устраивает… Он требует слишком больших расходов. И они просто-напросто выбрасывают эти остатки в океан. Но они не решаются использовать для этого воды вблизи своих стран и потому отправляют эти отходы сюда, в Тихий океан…
— И?.. — Портер стряхнул с себя безразличие.
— В этом районе часты подводные землетрясения. При первом
— Оказать им сопротивление? Наивный ты человек! Помешать… Но как?
— Мы должны рассказать всему миру о том, что узнали! И тогда они не посмеют продолжать свои дьявольские дела.
— Ну, допустим. А как быть с ящиками, которые уже сброшены в океан? Опасность продолжает существовать, ее же никак нельзя устранить.
— Нет, можно, Портер. Я знаю человека, который может это сделать. Во всяком случае, пытается. Профессор Окава… Преступление не должно продолжаться. Нужно положить конец преступлению. Роб, ведь ты пилот! На борту корабля есть геликоптер. А что, если ночью?..
Фреди замолчал, потому что дверь в каюту неожиданно и резко распахнулась. Появился помощник капитана, держа в руке шелковый желтый платок.
— Это твой? — Он остановился в дверях и стоял неподвижно до тех пор, пока Фреди не кивнул головой.
Тогда Моррис сделал шаг вперед и, вынув из кармана револьвер, крикнул:
— К капитану, вперед марш!
Фортунато нервно кусал губы. Джибарез с мертвенно-бледным лицом бросал на капитана взгляды, полные ненависти и презрения.
— Второй шпион, — процедил он сквозь губы. — Ты мне дорого за это заплатишь, Фортунато…
Капитан поднялся со стула и приблизился к Лиифу. Сжал кулак и тяжело ударил его в лицо. Лииф зашатался, но тут же ответил ударом, отбросившим капитана к стенке каюты. В этот момент Моррис, стоявший за спиной Лиифа, с размаху ударил его по голове рукояткой револьвера. Фреди почувствовал острую боль, зашатался и рухнул. Фортунато еще несколько раз ударил его ногой.
Когда Фреди пришел в себя, он услышал чей-то тихий шепот:
— Лииф, это я, Портер. Ты пришел в себя? Они приставили к тебе Вилькинса для охраны, но я угостил его виски, и теперь он спит. У нас нет времени для размышлений. Я все подготовил. В баке геликоптера есть горючее. Обопрись на меня. Так… А теперь пошли! Быстро!
Лииф попробовал идти, но не смог и застонал от боли. Тогда Роб поднял его и почти на руках дотащил до вертолета. Все это продолжалось не больше минуты. Портер усадил Фреди в кабину и завел мотор. Машина поднялась в воздух.
При шуме мотора вахтенный не двинулся с места. Такой уж был порядок на корабле: не вмешиваться в дела, которые не касаются тебя лично. А когда капитан и Джибарез выскочили на палубу, вертолет поднялся уже на высоту более ста метров.
Револьверные выстрелы не достигли цели…
Вот об этих-то ужасных событиях и рассказал Лииф в своем интервью
К. Корнблат
КАРТОЧНЫЙ ДОМИК
Рисунок М. Рогинского
– Деньги! Деньги!.. — кричала жена. — Ты губишь себя, Вилли. Вырвись с биржи и поедем куда-нибудь, где мы будем чувствовать себя людьми.
Он захлопнул дверь квартиры и поморщился от пронизавшей его боли в печени. Двери лифта раздвинулись, и лифтер, поклонившись, сказал:
— Доброе утро, мистер Борн. Сегодня отличная погода.
— Очень приятно, Сэм, — сухо ответил Борн. — Меня только что накормили отличным завтраком.
Сэм не знал, как это воспринять, и ограничился слабой улыбкой.
— Что новенького на бирже, мистер Борн? — спросил он, когда лифт остановился на первом этаже. — Мой двоюродный брат, он учится на летчика, посоветовал мне разделаться с акциями Лунных развлечений. А в «Биржевом журнале» они записаны в растущие.
Борн ответил:
— Даже если бы я знал, я все равно бы вам ничего не сказал. Вам нечего делать на бирже. Особенно если вы думаете, что там можно играть, как в рулетку.
Пока он ехал в машине до конторы, его не покидала мысль о том, что Сэму, миллионам Сэмов нечего делать на бирже, Но они там были, и это они создали Великий бум 1975 года и на его гребне вознесли В. Дж. Борна и К0. Но сколько это будет продолжаться? При этой мысли у него снова закололо в печени.
Приехал он в 9.15. Контора уже была бурным водоворотом. Пощелкивали вычислительные машины, на информационных досках мерцали цифры, сновали курьеры, распространяя самые последние новости с бирж Лондона, Парижа, Милана, Вены. Скоро к ним присоединятся Нью-Йорк, Чикаго и Сан-Франциско.
Может быть, сегодня как раз наступит день краха?.. Может быть, в Нью-Йорке начнется падение акций Лунных шахт и разработок? Может быть, Чикаго нервно отзовется падением Объединенных товаров, и Урановые рудники Ута заодно с ними полетят вниз? Может быть, паника на Токийской бирже вслед за получением известий из Соединенных Штатов, паника, переданная с восходящим солнцем в Вену, Париж, Милан, Лондон, на следующий день штормовой волной ударится в Нью-Йоркскую биржу?
«Карточный домик, — думал Борн. — Щелкни по одной карте — и упадут все. Может быть, это случится именно сегодня?»