Искатель, 1997 № 09
Шрифт:
Как показалось Фризе, японка, его нынешняя попутчица, тоже не опасалась сексуальных маньяков. Она встретила его приветливой улыбкой.
— Добрый вечер, — сказала она на прекрасном русском языке.
До отхода «Красной стрелы» оставалось десять минут. Владимир вышел на перрон. Последние пассажиры не спеша вышагивали к своим вагонам. Спокойные, уверенные в себе, прекрасно одетые.
Все, кто ездит «Стрелой», всегда были пассажирами особого рода, элитой Раньше — чиновники высокого и среднего ранга, актеры — гастролеры, урвавшие денек между спектаклями, чтобы сняться на Ленфильме, участники международных или
Рамодина на перроне не было. Невысокий жуликоватый парень с опухшим от пьянства лицом уже второй раз торопливо прошел вдоль состава, вглядываясь в окна. Скачала у Фризе мелькнула мысль, уж не его ли ищет этот суетливый субъект. Но опухший прошел мимо, даже не взглянув на него. «Значит высматривает приличного «сазана», — решил Владимир. — Или иностранцев с горой чемоданов. Определит вагон и купе, где добыча побогаче, и просигналит сообщнику, который гонит майдан [1] на «Стреле». А остальное для опытного марвихера — дело техники».
1
Гнать майдан( жаргон) — ехать в поезде с целью воровства
Неожиданно по радио диктор объявила:
— Господина Фризе Владимира Петровича, отъезжающего поездом № 2 «Красная стрела» просят срочно подойти к дежурному по вокзалу».
Это было так неожиданно, что Фризе растерялся: «Что могло случиться?» Он чуть не сорвался с места, но вовремя взял себя в руки — не сделал ни шагу, даже не посмотрел в сторону зала ожидания. О том, что он уезжает этим поездом в Питер, знал только Рамодин. А он нашел бы более удачный способ просигналить, если бы что-то случилось.
Кому-то очень хотелось оставить Фризе сегодня в Москве.
Молодой, спортивного вида, мужчина остановился рядом с проводницей:
— Местечка свободного не найдется?
— У нас места дорогие, — женщина смотрела на жаждущего ехать «Стрелой» строго. Он явно выпадал из славной когорты состоятельных завсегдатаев.
— Сколько?
Проводница покосилась ка Фризе.
— Пятьсот.
Мужчина крякнул.
— Наш билет и в кассе четыреста стоит. А я вам предлагаю одноместное купе. Девятнадцатое место.
— Хорошо, хорошо! Показывайте ваше одноместное.
Проводница пропустила мужчину в вагон. Сказала, обращаясь к Фризе:
— Сейчас отправимся. Заходите. — И пошла устраивать нового пассажира.
«Ну, вот, кажется, подоспел мой сурок [2] . Если не подвела интуиция».
— Не опустите письмо в Питере? — перед Фризе остановилась пожилая женщина и протянула ему длинный конверт.
— С удовольствием. — Он взял у женщины письмо и положил
2
Сурок— из известной песни Беранже: «По свету много я бродил и мой сурок со мной».
— Молодой человек! Быстро в вагон! — скомандовала ему проводница, опять появившаяся в тамбуре. Голос у нее был веселый и звонкий. Наверное, полмиллиона за девятнадцатое место уже уютно устроились в кармашке поблизости от ее пышной груди.
Владимир поднялся в вагон и встал позади проводницы, гадая, повторят или нет просьбу к господину Фризе. Но радио заиграло прощальную мелодию. В это время он увидел Рамодина, фланирующим шагом идущего по платформе к залу ожидания. Они встретились глазами. Легким, едва заметным кивком, Евгений показал, что к объявлению по радио не имеет отношения. И пошел дальше.
Когда он вошел в свое купе, поезд медленно набирал скорость. Японка отсутствовала. Из открытой двери соседнего купе доносились певучие женские голоса, смех.
Фризе вскрыт конверт.
«Ты прав. Компания у тебя хорошая, — писал Рамодин — Но ни мне, ни моему соседу она не по душе. Но понять тебя могу. Что плохого, если есть попутчик от дома? Да еще готовый поехать с тобой на край света! А внешностью не вышел. И статью тоже. Нос картошкой, волосики сивые. Ну да ладно — твои друзья, тебе и судить. Обнимаю, Вера.
P.S. Сейчас загляну в «Дом чая».
Интуиция Фризе не подвела. Рамодин несколькими штрихами нарисовал портрет пассажира с девятнадцатого места. И дал понять, что «хвост» вряд ли состоит на службе в уголовном розыске или ФСБ.
«Но если ко мне прилепился хвост, кому понадобилось снять меня с поезда? — удивился Владимир. — Ну, уехал бы следующим!
Может быть, к отходу следующего у них подоспело бы сопровождение помощнее?» Такая мысль показалась ему вполне здравой.
— Чай, кофе будете пить? — спросила проводница, заглядывая в купе.
— Чай. Два чая. — Фризе подумал и о своей попутчице.
Промелькнула унылая Останкинская башня, металлические конструкции моста через Москву-реку. Вдали виднелись сразу два больших пассажирских теплохода. Ярко освещенные, праздничные, они вызвали у Владимира мимолетное чувство сожаления и зависти. Ему даже показалось, что он услышал музыку на палубе: «Вставай, кудрявая, поедем мы кататься, от пристани отходит теплоход…»
Но никакую музыку с теплоходов в вагоне услышать было нельзя.
Глядя из окна стремительно несущегося поезда, нельзя было даже понять куда плывут теплоходы? К Москве или от Москвы? Или навстречу друг другу?
Вагоны прогрохотали по мосту. Поездное радио бубнило о том, что коллектив фирменного поезда «Красная стрела» готов оказать пассажирам самые разные услуги, а в последнем вагоне всю ночь работает ресторан.
Попутчик
Фризе думал о курносом мужике из одноместного купе. Предчувствия предчувствиями, а он все же надеялся уехать в Питер без сопровождающих. Соглядатай мог испортить ему весь розыск. Теперь ломай голову, как от него избавиться?