Искатель приключений
Шрифт:
– В этом свете есть только три вида настоящего и серьезного счастья, – продолжал молодой человек, – богатство, мщение и любовь. Я имею одно, вы обещали мне другое, буду ли я иметь третье?
– Любовь?
– Да.
– Вы, конечно, спрашиваете меня, будете ли вы любимы?
– Точно, я именно это хочу знать.
– Будете.
– Много?
– Очень, даже слишком…
– Что вы хотите сказать?
– Я хочу сказать, что большая часть несчастий, которые вас постигнут, проступков и даже преступлений, которые вы совершите, будут иметь началом любовь, которую вы почувствуете или внушите.
– Преступлений… – повторил
– Уверяю.
– Серьезно?
– Взгляните на меня, – прошептала Молох, – и повторите ваш последний вопрос, если осмелитесь…
Невольно Рауль устремил на старуху глаза. Ее зловещая и ужасная физиономия до такой степени исключала всякую мысль о шутке, что кавалер де ла Транблэ почувствовал какое-то беспокойство. Но силясь преодолеть его, он продолжал:
– Проступки, пусть так! Но что касается преступлений, то позвольте мне заверить вас, милостивая государыня, что ваш дух обманывается или обманывает вас.
Молох покачала головой совершенно особенным образом.
– Как хотите, – сказала она, – вы спрашивали, я отвечала, вы вольны мне не верить.
Рауль продолжал расспросы, но со все увеличивающейся недоверчивостью.
– Должен ли я опасаться кого-то или чего-нибудь особенно? – спросил он.
– Да.
– Кого?
– Женщины.
– Какой?
– Я не могу определить ее вам иначе, как только сказав, что она молода и хороша…
– Знаю ли я ее?
– Да.
– Часто видал ее?
– Два раза.
– Давно? – спросил молодой человек, подумав об Эмроде.
– Я не могу отвечать на это. Остерегайтесь! Вот все, что я могу сказать вам.
– Но…
– Не настаивайте и если хотите спросить меня о чем-нибудь другом, не теряйте времени, потому что духу надоело повиноваться мне, и я чувствую, что он хочет оставить меня!..
Рауль продолжал:
– Долго я проживу?
– Дольше, может быть, чем желали бы сами…
– О! вот хороший ответ! – прошептал Рауль, улыбаясь. – Жизнь моя будет так продолжительна, что успеет надоесть мне!.. Браво!.. Верю предсказанию!..
На губах Молох снова показалась печальная и мрачная улыбка.
– Еще один вопрос, – сказала старуха прерывистым и почти невнятным голосом, – только один, потому что прежде, чем вы успеете досчитать до ста, дух удалится…
Рауль колебался. О чем спросить ему?.. Двадцать различных вопросов вертелись на губах его. Однако надо было поспешить.
– Что я буду делать ровно через десять лет? – спросил он наконец.
– Вы опоздали с вопросом, – сказала Молох. – Я не могу уже отвечать вам на него, но могу показать…
– Каким образом?..
– Взгляните на стол…
– Гляжу.
– Что вы там видите?..
– Черного кота… разложенные карты…
– Еще что?..
– Графин.
– Наполненный прозрачной водой, не правда ли?
– Да.
– Возьмите этот графин.
– Взял.
– Поднесите его к вашему лицу так, чтобы он находился между светом лампы и вашими глазами…
– Сделано.
– Теперь устремите глаза на графин и не спускайте их с него до тех пор, пока не узнаете того, что желаете знать…
«Не мистификация ли это? – подумал Рауль. – Не насмехается ли мнимая колдунья над моим легковерием?..»
И он чуть было не поставил графин на стол. Но любопытство одержало верх. Молодой человек повиновался указаниям старухи и устремил жадный взор на прозрачную воду. Он увидал сначала только
Это была внутренность подземелья, служащего тюрьмой. Стены были голы и сложены из огромных камней, вырванных из недр земли без сомнения рукой титанов. Сырость наложила на эти массивные стены свою зеленоватую плесень. Бледный и холодный луч проникал в узкое окно, находившееся в пятнадцати футах от земли. Там и тут заржавленные цепи, вделанные в стену, висели рядом с орудиями пытки – остатки варварских и кровожадных нравов средних веков. По неровной и грязной земле ползали холодные и отвратительные пресмыкающиеся и насекомые, которые живут и плодятся без воздуха и солнца в подземных тюрьмах и брошенных цистернах. Рауль одним взглядом обнял эти зловещие подробности, но ему показалось, что ни одно человеческое существо не страдало в этой ужасной тюрьме. Он ошибался. Мало-помалу взгляд его привык к глубине этого густого мрака. Тогда он различил предмет, сначала ускользнувший от его внимания.
Это была женщина, женщина неоспоримой молодости и такой ослепительной красоты, что она устояла от страшного клейма, налагаемого и болезнью и горем. Это несчастное существо сидело в углу тюрьмы на куче полусгнившей соломы, прислонившись спиной к стене. Голова, запрокинутая назад, висящие безжизненно руки выражали совершенную безнадежность и глубочайшее отчаяние. Исхудалые черты прелестного лица были покрыты такой бледностью, что, казалось, кровь уже не текла под тонкой и атласной кожей красавицы. Большие глаза, синие и глубокие, были неподвижны и тусклы и если не плакали, лишь потому, что источник слез истощился. Длинные и великолепные волосы, мягкие, золотистые, струились по плечам в беспорядке, еще более обнаруживавшем их красоту. Эта несчастная женщина была одета в черное платье, все в лохмотьях.
– «Боже мой! – спрашивал себя Рауль, видя эту неподвижность и бледность. – Боже мой!.. Уж не мертва ли она?»
Сомнение его скоро разрешилось. Вероятно, шум, неуловимый для слуха Рауля, послышался в подземелье, потому что заключенная медленно повернула голову. Взор ее принял необъяснимое выражение и обратился к двери, находившейся под лестницей в шесть ступеней. Рауль также взглянул в ту сторону. Дверь отворилась. В тюрьму вошел мужчина в черном бархатном платье. Он нес в одной руке глиняную кружку, наполненную водой, а в другой небольшой кусок хлеба. Несмотря на все свое внимание, Рауль не мог различить в темноте лица этого человека. Однако, приближаясь к заключенной, незнакомец непременно должен был пройти под слабым лучом света, который окно пропускало в тюрьму как милостыню. Рауль ожидал этой минуты со странным и лихорадочным беспокойством, потому что этот человек шел медленно. Наконец он дошел до освещенного места, и лицо его как будто отделилось от мрака.