Искатель. 1961-1991. Выпуск 1
Шрифт:
Он порылся в ворохе бумаг на столе, заменяющем ему бюро.
— Жертву зовут Элен Ланж. Сорок восемь лет. Родилась в Марсильи, в десяти километрах от Ла-Рошели. Я телеграфировал в мэрию Марсильи и узнал, что ее мать, вдова, умерла, она держала маленькую лавочку на площади у церкви У нее было две дочери: Элен, старшая, училась на курсах машинописи в Ла-Рошели, работала в конторе, потом уехала в Париж, где след ее теряется. Она никогда не требовала выписки из метрики, это заставляет предположить, что она не была замужем. К тому же и на
Должно быть, ей удалось скопить приличную сумму денег, позволившую купить парикмахерскую, которую она держит до сих пор. Я пытался звонить, но застал лишь ее помощницу, потому что хозяйка уехала в отпуск на Балеарские острова. Телеграфировал ей в отель, чтобы она срочно вернулась, и жду ее сегодня. Сестра тоже не замужем, других родных нет…
У Мегрэ на лице невольно появилось выражение профессиональной заинтересованности. Можно было подумать, что это он ведет следствие, а один из сотрудников дает ему отчет.
Пока Лекер докладывал, он отметил две—три детали в этой комнате, очевидно гостиной, имелись фотографии одной лишь Элен Ланж. На тумбочке ее можно было лицезреть малышкой, в возрасте пяти—шести лет, с жиденькими косичками и в слишком длинном платье. На стене висел большой портрет хорошей работы, где она, двадцатилетняя, была снята в романтической позе. На третьей она была изображена на берегу моря в белом платье, край которого ветерок откинул как флаг, обеими руками она придерживала светлую широкополую шляпу.
— Известно, при каких обстоятельствах совершено убийство?
— Трудно восстановить происшедшее Позавчера, то есть в понедельник вечером, она пообедала одна в кухне, убрала посуду и вышла, потушив везде свет. Если вас это интересует, она съела два яйца всмятку. На ней были лиловое платье и белая шаль, а также белая шляпа
Мегрэ поколебался, но в конце концов не мог удержаться и сказал:
— Знаю!
— Откуда? Уже вели дознание?
— Нет, но в понедельник вечером я ее заметил перед павильоном, где давали концерт.
— Не знаете, когда она покинула парк?
— Нет, мы ушли в половине девятого. — Она была одна?
— Она всегда была одна.
Лекер и не пытался скрыть удивления:
— Вы ее замечали и раньше?
Улыбаясь, Мегрэ утвердительно кивнул головой
— Почему?
— Да ведь как здесь проводят время? Гуля-ют, разглядывают друг друга, встречаются в одних и тех же местах в одно и то же время.
— Составили уже себе мнение?
— О чем?
— О женщине, что это за тип?
— Она, конечно, необычная. Это все, что знаю.
— Так… Ну, продолжаю. Две из трех комнат верхнего этажа сданы: первая занята инженером из Гренобля, неким Малецким с женой. Они вышли несколькими минутами позже мадемуазель Ланж и отправились в кино, вернулись в половине двенадцатого. Все ставни были, как обычно,
— Они что-нибудь слышали?
— Малецкий ничего не слышал, его жена, правда неуверенно, говорит о каких-то звуках, голосах… Они почти тотчас же легли, и ничто их не обеспокоило до самого утра. Другую комнату снимает мадам Вирво, вдова, живет в Париже. Это внушительная особа лет шестидесяти — она ежегодно приезжает в Виши спустить несколько килограммов. У госпожи Ланж она впервые, в предыдущие годы останавливалась в отеле. Похоже, что она знавала лучшие времена, муж ее был богатым человеком, но слишком расточительным и оставил ее в трудном положении. Короче, вся она в фальшивых драгоценностях и говорит языком плохих театральных пьес. Она вышла в девять часов, никого не видела и оставила дом в полной темноте.
— У каждого жильца есть ключ?
— Да. Вдова Вирво отправилась в клуб на бридж и ушла оттуда немногим раньше полуночи, вернулась, как обычно, пешком. Машины у нее нет. У Малецких имеется небольшое авто, но они редко им пользуются в Виши, и оно чаще всего стоит в гараже.
— Свет горел по-прежнему?
— Погодите, патрон. Разумеется, я не мог не допросить мадам Вирво, как только преступление было обнаружено. Не знаю, может, у нее сильно развито воображение, но она утверждает, что на углу бульвара де Ла-Саль и улицы Бурбонне она почти налетела на мужчину. От неожиданности он отскочил, закрыв рукой лицо, чтобы не быть узнанным.
— Но она все же его приметила?
— Вирво утверждает, что узнала бы его. Она испугалась и все же обернулась в то время, как мужчина устремился к центру города. Это очень большой, сильный человек, огромная грудь, как у гориллы, говорит она, шел быстро, наклонившись вперед.
— Какого возраста?
— Не молод, но и не стар. Очень сильный, страшный такой. Она испугалась, побежала и не успокоилась, пока не сунула ключ в дверь…
— Свет все еще был виден на первом этаже?
— Нет, как раз нет. Света не было, если только можно довериться ее показанию. Она ничего не слышала, легла и была так взволнована, что приняла ложечку мятного спирта на кусочке сахара.
— Кто обнаружил преступление?
— Минутку, патрон. Мадемуазель Ланж соглашалась сдавать комнаты только очень приличным людям, но не держала пансион. Она не разрешала готовить и не терпела даже спиртовки для утреннего кофе. К восьми часам мадам Малецкая спустилась, как обычно, с термосом в соседний бар за кофе и рогаликами. Ничего особенно она не заметила. Так же было и по возвращении, кругом тихо, что ее удивило, ибо госпожа Ланж обычно вставала рано, и слышно было, как она ходит туда и обратно из комнаты в комнату… «Уж не заболела ли она?» — спросила Малецкая мужа за завтраком, так как хозяйка часто жаловалась на нездоровье.