Искатель. 1962. Выпуск №5
Шрифт:
Главный инженер Петр Михайлович Иванченко стоял перед печью и ломал голову над тем, как, не гася огонь, устранить неисправность. Даже в нормальных условиях, когда печь потушена, это дело не из легких. Нужны сноровка, опыт.
Рабочие молча смотрели на инженера. Ждали его решения.
— Делать нечего. Гасите огонь, — коротко сказал он.
Вдруг кто-то легко тронул его за руку.
— Петр Михайлович…
Перед инженером стоял Юрий Заика. На заводе он был новичком. Полгода тому назад Юрий закончил школу.
— Нельзя, — сказал главный инженер и кивнул на раскаленную пасть печи. —
— Петр Михайлович…
Юрий переминался с ноги на ногу, умоляюще смотрел на инженера.
— Ну что ж, — инженер испытующе посмотрел на Юрия, — попробуй.
Надев асбестовый костюм, Юрий нырнул в печь.
В лицо дохнуло каленой сушью. Обожгло… Охлаждающая камера. А перед глазами — добела раскаленное нутро печи. Вот и горловина. Формы.
Минута, другая… Лицо заливает соленый пот. Тлеет повязка на голове, дымится костюм. В раскаленной печи Юрий пробыл четыре минуты. Когда он вынырнул из печи, одежда на нем тлела.
— Все в порядке, — сказал он и потерял сознание. Вечером к нему пришли товарищи. Почти весь цех.
Для Юрия это была самая высшая награда.
«Стася Леоновна Руткаускайте. Год рождения 1939-й. Родители бывшие батраки. Ныне — колхозники артели «Путь Ленина», где Стася работает дояркой. Образование — среднее. Депутат районного Совета. Характером Стася тверда и непреклонна. Решительна и смела». Эти строки взяты из протокола заседания бюро Расейнского райкома комсомола Литовской ССР.
…Сушь. Каленый зной. Ни дождя, ни росинки. И вдруг — гроза.
Стася выглянула в окно и увидела зарево. Оно занимало полнеба. Вгляделась и похолодела. Горели колхозные фермы. Как была, в халате и в ночных туфлях, выскочила в окно и стремглав побежала по улице. На бегу сообразила: звать на помощь некого — в деревне одни старики и дети. Все взрослые на полевых станах: уборка.
Стася повернула к ферме. Коровник был похож на громадный факел. Струясь вниз, пламя уже лизало двери. Угрожающе осели стропила. Еще несколько минут, и крыша обрушится, погибнет весь колхозный скот.
Стася — к двери. Потянула ручку на себя — и вскрикнула: раскаленная ручка обожгла ладонь, пальцы. Сорвав с себя халат, обмотала им обожженную руку и дернула дверь. Дверь не поддавалась, И тут Стася увидела замок. Громадный, как пудовая гиря. От отчаяния чуть не заплакала. Нужен лом. Но где искать? Девушка бросилась бежать, споткнулась обо что-то, упала. Поднимаясь, наткнулась рукой на обрубок тележной оси. Схватила ее — и к двери. Удар, другой, третий… Наконец замок отскочил. Распахнула двери и едва успела отпрянуть в сторону: мимо нее с ревом пронеслись обезумевшие животные.
— Занялась конюшня!. — крикнул кто-то из темноты.
В конюшне ржали лошади. Они были привязаны. Тут мало открыть дверь,
И дальше — строки в протоколе:
«Товарищ Руткаускайте никогда не оставит в беде товарища. У нее доброе и большое сердце…»
Стася готовилась к вечеру художественной самодеятельности. Гладила платье и слушала песни, которые передавали по радио. Вдруг песня оборвалась на полуслове. Наступила напряженная тишина.
— Демесо! Демесо! Внимание! Внимание! — В голосе диктора было что-то такое, что заставило Стаею насторожиться. — Произошел несчастный случай. Шофер получил сильные ожоги. Нужна кровь для переливания. Кровь могут дать люди, которые раньше сами перенесли ожоги. Сообщаем адрес больницы…
Первой в больнице была Стася.
— Как больной? — спросила она. — Только что по радио…
Жизнь человека была спасена.
«…Бюро Расейнского райкома комсомола рекомендует товарища Руткаускайте Стаею Леоновну кандидатом в члены КПСС».
Борис Хеленюк получил письмо. Писал Степан, товарищ по целине. «Борька, нам очень недостает тебя. И не только потому, что в совхозе ты был лучшим трактористом. Обидно, что все так нескладно получилось. Но ты не тужи. Скорее заканчивай институт и приезжай. Привет от джезказганских сорванцов. Они часто тебя вспоминают и спрашивают, вернешься ли ты к нам. Листья от них».
Борис заглянул в конверт и увидел несколько листочков бессмертника. «Листья от них».
«Сорванцы…» Борис откинулся на спинку садовой скамейки, закрыл глаза…
…С утра накрапывало. К обеду пошел проливной дождь. Дороги развезло. Машины буксовали и с трудом тащились по вязкой грязи. Особенно нелегко приходилось шоферам, когда они взбирались на Потешную горку. Дорога стала скользкой, и машины не могли преодолеть крутизну Потешной. Образовалась пробка,
Время было страдное, горячее. От зачастивших дождей хлебные бурты на совхозных токах горели. Их не успевали перевеивать. Днем и ночью шла битва за спасение зерна. Его срочно вывозили на элеватор. И вдруг… пробка.
Было ясно, что без тракторов тут не обойтись.
Через полтора часа из близлежащего совхоза пришли пять «ДТ-54».
Первую груженую машину потянул Борис. Сначала все шло гладко. Отвоевывая пядь за пядью, трактор медленно тащился в гору. Но на полпути, где крутизна была особенно опасной, трактор забуксовал и начал сползать вниз: отказали тормоза. Увлекаемый тяжестью прицепа, трактор грозил врезаться в скопище машин и разнести все вдребезги. Несколько раз Борис выравнивал машину и не давал ей завалиться набок. Но чувствовал, что от беды не уйти. Пока не поздно, нужно покинуть кабину.