Искатель. 1965. Выпуск №5
Шрифт:
— Я залез в пещеру, — рассказывал потом, уже в лагере, Ким. — Сначала сполз по наклонному ходу. Потом решил заглянуть в колодец, в котором сидела Кира. И вдруг обнаружил, что колодцев два. И притом совершенно одинаковых, по обе стороны хода. Ну что ж, и так бывает. Тогда я пополз дальше. И попал в зал. В небольшой зал, метра четыре-пять высотой. Зал был округлым и походил формой на длинную бочку. Даже пол его был вогнутым к середине. Прошел я «бочку» и тут увидел еще два точно таких же колодца, что и спереди. Как будто кто-то поставил «бочку» на четыре ноги. За колодцами зал сужался и далеко в глубине сходил на нет. Все это было очень странно. И я позвал тогда Руслана.
— Спустился
— А я тогда сказал, — перебил Руслана Ким. — Все это, конечно, невероятно, но возможно. Вспомните Помпею. Седов тогда говорит: «А при чем здесь Помпея?» — «А при том, — говорю, — что этот холм образовался из вулканического пепла. Только весьма давно. Возможно, в юрском периоде. Тогда здесь и было извержение вулкана. А если раскаленный пепел засыпал какие-то живые существа, то могло получиться как в Помпее. Там же нашли в окаменевшем пепле полости, которые точно повторяли форму погибших под пеплом людей». — «Но ведь Помпея погибла недавно, а тут миллионы лет», — говорит Седов. И все-таки что-то запало ему в душу. А уж про Руслана и говорить нечего.
— Поползли мы обратно, из пещеры. Все сходится, — вмешался Руслан.
Им всем хотелось очень рассказать мне о своих приключениях во всех подробностях. Только Седов сдерживался и давал возможность выговориться ребятам.
— Четыре колодца — ноги. «Бочка» — туловище. А наклонный ход — длинная шея. Вот только нет головы. А когда ты соскочила с камня, я понял, что ты и сидела на «голове». Нам повезло, что оползень свежий и все эти миллионы лет ящер был закупорен… А Кира сидела в брахиозавре и искала романтику.
Руслан с любовью взглянул на голову, лежавшую посреди поляны на одеяле.
— Да, придется нам задержаться, — сказал, наконец, Седов. — А тебе, Ким, с Иван Никитичем махнуть до Улятая. Мы тут покопаемся не спеша и присмотрим за зверем. Может, в массиве и еще кто скрывается.
— Разумеется. Там в отверстии еще полость виднеется. Узкая. Похоже на крыло птеранодона.
— Ну уж это ты загнул, Руслан. Так или иначе, собирайтесь. И голову захватите. А то без нее никто вам не поверит… Хотя, — Седов хитро улыбнулся, — я бы на месте начальства и с головой не поверил…
Фрэнк БАК
ПРИМАНКА ДЛЯ ТИГРА
Рассказ Ф. Бака был напечатан в журнале «30 дней» в 1928 году.
Глаза Джонсона были серьезны, немного печальны, когда он посмотрел вслед пробежавшей мимо рыжей собаке.
— Фрэнк, —
Мы сидели на террасе клуба в гавани Сингапура и смотрели, как в гавань, совсем близко от террасы, входил торговый пароход с грузом австралийских овец — Быть может, эта собачонка напомнила тебе тигра? — спросил я.
— Верно. И если ты хочешь поймать тигра живым… — Джонсон вынул портсигар, взял две сигареты и одну протянул мне. — Ты знаешь Дика Скотта? Так вот, у него двое детей, и он решил завести для них собаку. В последний раз из отпуска он вернулся с сильным серым эльзасцем, худым, как волк. Они назвали его Бинджи. Он оказался чудесным псом — прекрасный сторож, преданный хозяину, и хороший друг детей.
— Ты говоришь о нем в прошедшем времени, — заметил я.
Глаза Джонсона перенеслись на входивший в гавань пароход.
— Да, — сказал он, — глядя вот на этот пароход, и я хочу рассказать тебе об этом… Овец после доставки сюда откармливают на пастбищах неподалеку от плантации, где работает Дик. Однажды ночью в стаде произошел большой переполох, а на следующее утро нашли на земле шесть овец: у каждой было перервано горло.
— Бинджи?
— Да, он. Цепь была порвана, морда у Бинджи вся в клочьях шерсти и следах крови. Не оставалось никаких сомнений. Его стали сажать по ночам на такую цепь, что она могла бы удержать и леопарда. Но Бинджи был сильный пес и уже отведал крови. Вскоре он сорвался и с этой цепи, и двенадцать овец поплатились жизнью Для Дика это явилось последним испытанием. Он решил: нельзя держать собаку-убийцу, и привел Бинджи сюда, в клуб. В тот же день, войдя в бар, я увидел Дика с собакой, свернувшейся калачиком у его ног. Пес действительно был замечательный, мне он страшно понравился. «Можешь взять его себе, если хочешь, — сказал Дик. — Он убийца. Я заплатил уже за восемнадцать овец, которых он задушил, и больше платить не намерен». Конечно, мне тоже не нужна была такая собака. Но я вспомнил кое-что… «Хорошо, — сказал я. — Возьму его».
Джонсон сделал паузу. Потом сказал:
— Знаешь, Фрэнк, зачем мне понадобилась эта собака? Я решил использовать ее как приманку для тигра.
Я уже говорил тебе, что на плантации появился тигр. Ты знаешь, какая это волокита — получить разрешение убить тигра? Закон разрешает ловить их только живыми, и с этой целью я построил ловушку из бревен. Но мне нужна была живая приманка, что-нибудь такое, чтобы кричало и скулило всю ночь. Бинджи подходил для этого как нельзя лучше.
Из разговора с его бывшим хозяином я решил, что пес совсем дикий. Но теперь, глядя на него, мне казалось совершенно невероятным, чтобы этот смирный, ручной пес был убийцей. Наша плантация, как тебе известно, протянулась вдоль берега реки. Мне не пришлось долго увещевать Бинджи, чтобы он сел в лодку. Пес доверчиво последовал за мной. Он лаял, глядя на волны, и, резвясь, хватал зубами пену. То и дело подходил ко мне, дружелюбно совал морду мне в руку.
Когда я сел ужинать, Бинджи лежал на полу и смотрел на меня. Он не просил есть, точно был уверен, что я о нем не забуду. Помнится, я бросил ему несколько кусков, хотя обычно не делаю этого. Но сегодня… сегодня он должен был умереть, а даже приговоренному к смерти дают поесть в последний раз.
После ужина я вышел на веранду, закурил трубку и сидел некоторое время, покуривая и глядя на звезды. Бинджи подошел ко мне, голова его очутилась у меня на коленях. Он не добивался, чтобы я его ласкал, он просто положил свою большую голову мне на колени как товарищ. Я быстро вскочил на ноги и позвал слугу.