Искатель. 1970. Выпуск №6

Скрягин Лев Николаевич

Гнат работал ровно, до педантизма, как хорошо отлаженный механизм. На фоне поселковой жизни, где затишья то и дело сменялись авралами, ясная погода — затяжными ненастьями, трезвость — бесшабашностью, методичность нового почтаря выглядела явным отклонением от нормы. По всем житейским понятиям, первоначальный его завод должен был кончиться и должно было начаться что-то другое. Но Гнат не менял ритма жизни.

Адамыч построил теорию. Торопится

человек. Только слепой не видит. Вот загребет побольше денег — и фью! Он махал рукой на восток, но там были только скалы да вода, вода до самой Америки. Никто это «фью» всерьез не принимал, но все же ждали от Гната чего-то из ряда вон выходящего. И не напрасно.

Гнат и в самом деле собирался свертывать дела своей фирмы. Многие в поселке уже увековечили себя для истории не по одному разу, а приезжая клиентура слишком зависела от капризов погоды. Он готовился к поездке в районный центр и строил планы освоения всех крупных островов золотой Курильской гряды.

При всей общительности Гната друзей у него в поселке не было. И пригласил его Сапаров на свой день рождения не из-за личных симпатий, а чтобы не скучно было.

Собрались впятером. Недавно демобилизовавшийся из флота Филипп доводился Сапарову земляком, и жили они вдвоем в одной комнате, той самой, где намечался сабантуй. Одно окно в море, другое упиралось в сарай, сколоченный из ящиков: «Ирис «Кис-кис», «Брутто-нетто», «Масло сливочное коровье…»

Раньше на месте Филиппа спал Илья Никитич, жировар. Но к нему приехала с материка жена. И сегодня он явился сюда вместе с нею как гость, при галстуке и счастливый. Все находили, что Тамара очень подходящая для него жена — такая же плотненькая, распорядительная, довольная собой и мужем.

Две бутылки спирта выдали Сапарову в магазине по записке директора комбината в виде исключения из сухого закона. Они и венчали стол. Поставили в банках печеночный паштет, щуку в томате, выловленную, судя по этикетке, в Дунайских плавнях, и грибную солянку, незаменимую в холостяцком быту тем, что из нее легко сделать целый обед. Хочешь холодную закуску, открой банку — и готова. Надо первое блюдо — разведи пожиже водой и доведи до кипения. Захотел второе — подогрей без всякой воды. На сей раз грибная присутствовала в качестве холодной, а горячее — свинину с картошкой — принесла с собой в кастрюле Тамара.

Выпили за именинника, за виновников вечеринки — отца с матерью, за то, чтоб не пересох Тихий океан и моряки не остались без работы.

Шумный пошел потом разговор. Где жить лучше, как рожают киты и какую скорость можно выжать на мотоцикле «ИЖ-Планета» без коляски по асфальтовому шоссе. Потом зацепились за фотографии. Хвалили Гнатову работу, а он, пристукивая по столу вилкой, доказывал, что все это ремесло и поделка. Вот если б сделать мастерскую по изготовлению цветных оттисков не на бумаге, а прямо на раковинах гребешков — да, да, вот на этих эмалевых блюдцах матушки природы, которые здесь пользуют под пепельницы. Организовать бы в райцентре мастерскую, приезжий человек за такие сувениры последнюю копейку б отдал.

Все дружно восстали: почему в райцентре? У нас и водопады, и киты, и вулканы, а в райцентре что??

— Да хочешь, я тебе все, что нужно, для мастерской на свои деньги куплю? — выступил Сапаров.

А потом взялись за карты: Гнат вызвался научить всех английской игре — покеру. Правила освоили с трудом — и началось.

Сначала везло имениннику. Карта шла к нему, и так было до тех пор, пока он крупно не залетел — сначала в первый раз, а потом еще.

До

этой поры Гнат сидел, откинувшись на спинку стула, и следил не столько за картой, сколько за лицами партнеров. У именинника все страсти всплывали наружу тотчас, несмотря на видимые усилия сдержать их. Филипп наигрывал эмоции, но слишком подчеркнуто — небрежность и равнодушие так и сквозили в каждом его жесте, когда на руках оказывалась стоящая карта. Илье Никитичу откровенно мешала своими нашептываниями жена, но он не сердился на нее и всякий раз одинаковым тоном урезонивал:

— Томик, терпение!

И вот тогда, когда Сапаров второй раз отсчитал из своего бумажника сумму и отдал ее Гнату, фортуна целиком встала на сторону Гната. Мелкие ставки, впрочем, Гнат с удовольствием уступал другим. Но как только схлестывались по крупной, он связывался в торги и разом взвинчивал ставку до невероятных размеров.

С самого начала Гнат предупредил, что игра идет только на наличные — «таков закон, ничего не попишешь». И через час Илья Никитич уже брал взаймы у Сапарова, а Филипп хмуро шарил по карманам флотского кителя. Наличность в поселке была не в моде, а в карты на деньги почти не играли.

Еще через час Илья Никитич, нимало не расстроенный проигрышем, церемонно откланялся, Тамара пожаловала всем по улыбке, и они ушли.

В темноте тускло посвечивала каменистая тропа. Стылый воздух резал надоедливый визг пилы — на комбинате еще работала вторая смена. Когда он смолкал, слышно было, как у клуба рыдает гитара и в лад подпевают сильные голоса.

Проходя мимо, Илья Никитич поздоровался с одним из парней — долговязым, с насмешливыми глазами.

— От Сапарова иду, день рождения у него.

— Ну и что там? — небрежно поинтересовался парень.

— Какую-то игру придумал фотограф. Обдерет их как липку.

— Фотограф? — переспросил парень и решительно зашагал к Сапарову.

Войдя в комнату, он извинился — не ожидал компании, с пустыми руками к имениннику, и даже порывался уйти, но гости и хозяин дружно осудили такую церемонность, сунули в руку стакан, не допитый Тамарой, подцепили на вилку добрый шмат грибной солянки. Само собой, что пригласили Кузю четвертым.

Нового партнера Гнат сразу не оценил. Прежде чем виртуозно, с явным расчетом на эффект, раскидать по партнерам колоду, Кузя бережно взял ее в ладонь и полуприкрыл веки. Дважды шевельнулись губы — Кузя что-то шептал про себя.

Гнат знал этих шептунов. Они носили в карманах амулеты, незаметно бросали под ноги партнерам разный «таре» — клочки бумаги, стоптанные башмаки и, когда ничего не помогало, ставили последний рубль и уходили в шоке.

Гнат глянул в карты и небрежно бросил на середину стола:

— Джип.

— Плюс два джипа, — ответили ему.

К полуночи, когда под потолком предупредительно мигнули, а потом медленно померкли вольфрамовые нити и на край стола поставили керосиновую лампу, Филиппа сморил сон. Он так и лег на койку не раздеваясь, и сидящий на краю одеяла Кузя стал складывать свои трофеи к его ногам.

Часа в два ночи, под лай собак, спотыкаясь и бранясь, Гнат в первый раз сходил домой за подкреплением, А когда проиграл и его, Кузя откровенно зевнул и выразил желание поспать. Поздно, игра надоела, да и наличность у партнера кончилась.

— Наличность будет, — сверлил его взглядом Гнат, нервно, не глядя, тасуя колоду. — Ты только домой не спеши. Если ты игрок, конечно. Настоящие игроки бьются до последнего.

— В буру — пожалуйста.

— Не пойдет, — твердо сказал Гнат, почувствовав подвох.