Искатель. 1972. Выпуск №1
Шрифт:
— Такое впечатление, будто нынче абсолютно все засекречено, — сказал Джо. — Пожалуй, сейчас с этим даже хуже, чем во время войны. Я читал сегодня в «Курьере», что принят этот законопроект… как его там?
— Закон Челлендора-Коллендера-Уингла-Уэнгера, — выпалила Эгги.
Эгги напичкана подобными сведениями. Ей до всего дело и памяти не занимать.
— Точно, — сказал Джо. — Так вот, по этому новому закону, военное ведомство имеет право подчинить себе любое предприятие, которое будет признано необходимым для нужд национальной обороны.
— Кто знает, — сказал я.
— Болтайте что хотите, мне от этого ни жарко ни холодно, — заявила Эгги. — Я уверена, Джо, что со временем тебе понравится твоя новая работа. И тебе тоже, Эл.
Как я уже говорил, Эгги девушка очень неглупая, но тут, по ее собственному выражению, она не попала в «яблочко». Через неделю Джо был очень подавлен, — таким я его еще ни разу не видел. По утрам, когда мы с ним ехали на работу, он почти не открывал рта. То же самое вечером, на обратном пути. Казалось, ему все время не дает покоя какая-то мысль. Но на этом не остановилось: через две недели он еще больше пал духом. Когда истекла третья, я решил поговорить с ним начистоту.
— Черт возьми, Джо, — сказал я, — что с тобой происходит? Ты прямо сам не свой.
— Я? Я в полном порядке.
— Джо, — настаивал я, — скажи мне, в чем дело. Ты маешься из-за этого «Икса», да?
— Да-а, пожалуй, ты прав. Это из-за «Икса». Я ежедневно сижу рядом с ним с утра до вечера. Нажимаю кнопки, поворачиваю диски, смазываю его; и все это время, Эл, я не более чем близкий придаток машины. Эта машина работает совершенно бесшумно, она неподвижна; и мне начинает казаться, что, возможно, она вообще ничего не производит. Вдобавок, она еще такая огромная — высотой в полных семь этажей.
На его лице было до того странное выражение, что я растерялся и не нашел, что сказать.
— Но это не все, — продолжал Джо. — Тут есть кое-что еще. Помнишь, как было у Крага? Тогда мы имели дело с честными, нормальными машинами, у которых вертелись колеса, были коленчатые валы, приводные ремни, шкивы — словом, с механизмами. То были настоящие машины, они работали, шумели и выпускали запчасти для других машин. Стоило только взглянуть на одну такую лапушку — и сразу становилось ясно, что к чему. Когда она начинала бродить, ее можно было исправить. Включишь ее — она работает, выключишь — останавливается.
— А что такое этот «Икс», я совершенно не представляю, — немного помолчав, проговорил он. — Он ведь скрыт за стенами, на него не взглянешь. Я же, как сотни других парней, сижу в своем тесном курятнике. Делаю то, что мне велят. Если в машине возникают какие-нибудь неполадки, я об этом никогда не знаю. Я там только для того, чтобы выполнять несколько простых движений. Черт побери! Я не человек, который управляет машиной, я всего лишь ее часть. Один из ее рычагов. — Он взглянул на меня. — Ты меня понял, Эл?
— Если хочешь знать мое мнение, Джо, — сказал я, — то
— Нет, — спокойно возразил он. — Все не так просто.
С минуту я переваривал это, а потом до меня дошло: я вспомнил Эгги. Позже Джо рассказал мне, что пытался объяснить ей, как обстоят дела, но не особенно в этом преуспел. Их разговор произошел вечером, на следующий день после того, как Джо поведал мне о своих переживаниях из-за «Икса», и по его рассказу этот разговор выглядел примерно так.
— Эгги, — сказал Джо, — мне думается, что нам лучше встречаться не шесть раз в неделю, а два.
Вы знаете, что за народ эти женщины. Она моментально истолковала его предложение по-своему и надулась.
— Ну, разумеется, Джо, — ледяным тоном сказала она. — Почему бы и нет, раз тебе так хочется.
— Это только потому, что меня мучает одна навязчивая идея, — пояснил Джо. — У меня от нее голова распухла, и, чтобы с ней разделаться, я стараюсь переключить мозги на другое.
— Если ты считаешь, что тебе будет приятнее проводить вечера дома, — сказала Эгги, — что ж, не мне тебя разубеждать.
— Эгги, — сказал Джо, — прошу тебя, пойми меня правильно. Мне необходимо отвлечь мысли от «Тернбулза», поэтому я изобретаю сейчас одну штуку и с некоторых пор только о ней и думаю. Мне кажется, я уже все обмозговал, но у меня туговато со временем. Я быстро управлюсь, Эгги, и все пойдет по-старому.
По словам Джо, ей вначале вроде пришлась по душе идея с изобретением, но, когда она принялась о нем расспрашивать, Джо отказался отвечать на ее вопросы. Это подкрепило ее подозрения. Вы ведь их знаете, этих женщин. Есть среди них такие, которые хотят быть в курсе всего на свете. Из-за этого в тот вечер и началась их размолвка.
Поначалу Джо даже мне ни словом не обмолвился о своем изобретении. Но где-то в середине второго месяца нашей работы на «Тернбулзе» его настроение заметно улучшилось. Сперва я предположил, что он начинает привыкать к своим рабочим обязанностям, но потом пришел к выводу, что в его жизни что-то произошло. Садясь в машину, он насвистывал, а всю дорогу до завода без умолку болтал на разные темы и шутил. Точно так же он вел себя по вечерам, на обратном пути. Больше и больше он становился похожим на того Джо, которого я знал раньше.
Однажды вечером все наконец прояснилось. У Джо был таинственный вид, и он насвистывал и улыбался еще веселей, чем в предыдущие дни. Когда я затормозил перед его домом, он сказал:
— Эл, у тебя найдется свободная минутка? Зайди-ка ко мне. Я хочу тебе кое-что показать. По-моему, это нечто потрясающее.
В тот момент я и не подозревал, насколько потрясающим оказалось это нечто.
Мы вошли в дом; мать Джо накрывала для него стол к ужину.
— Эл, — обратилась она ко мне, — ты тоже участвуешь в этой глупой затее?