Искатель. 1972. Выпуск №6
Шрифт:
Ого, запуржило! Вот тебе и новогоднее ясное небо!
Кинжальными ударами ветер пронизывал кабину, сбитую из досок. Пол дрожал под ногами, пламя в лампе под колпаком колебалось и подпрыгивало.
Гидрографический знак словно бы даже кренило. Гальченко почудилось, что и вышку, и его, и Калиновского подхватило ветром и вместе со всей Потаенной потащило куда-то на запад над ледяной пустыней моря.
— Ну, с Новым годом тебя, Валентин! — сказал Калиновский, поднимая кружку с чаем.
— И вас, товарищ старшина!
«Какой же будет, — подумал Гальченко, — этот новый,
Глава седьмая. РУКИ ЗАГРЕБУЩИЕ
Известно было, что гитлеровское военно-морское командование непрерывно наращивает силы в фиордах Норвегии.
Мы в штабе, признаться, сами с тревогой думали об этом в новогоднюю праздничную ночь.
Бросьте взгляд на карту, и вы убедитесь в том, что эти фиорды, глубокие скалистые коридоры, чрезвычайно удобны для засады. Они находятся как раз на пути союзных конвоев, направлявшихся с военными грузами в Мурманск и Архангельск. Самолеты гитлеровцев, барражировавшие над Норвежским и Баренцевым морями, доносили о приближении очередного конвоя, и тотчас же из фиордов на перехват выходили военные корабли.
Однако, судя по событиям, развернувшимся позже, в августе тысяча девятьсот сорок второго года гитлеровское командование вынашивало планы ударов не только по нашим внешним, но и по внутренним морским коммуникациям, то есть по Центральной Арктике.
Позвольте в связи с этим напомнить вам о гезелльшафтах. Дело прошлого, однако, иной раз, я считаю, не мешает кое-что перетряхнуть в памяти. Имею в виду те немецкие акционерные общества и компании, которые во время Великой Отечественной войны нацеливались на богатства Советского Союза.
Это, как вы знаете, полностью вытекало из программы, начертанной в «Майн кампф». В качестве компенсации за африканские колонии, утерянные после первой мировой войны, Гитлер посулил своим капиталистам «обширные, богатые полезными ископаемыми, малонаселенные пространства на Востоке», проще говоря, предлагал колонизировать нашу Россию.
Приглашение к грабежу, само собой, было воспринято с радостью. Немецкие капиталисты всерьез возомнили себя наследниками русских капиталистов, всех этих Вавельсбергов, Алферовых, Зеефельдтов, Абабковых и прочих.
В общем, как в старинном присловье: «Глаза завидущие, руки загребущие…»
Дележ шкуры неубитого русского медведя начался, как известно, сразу после первых временных успехов немецко-фашистских войск. Следом за армией, словно шакалы за тигром, двинулись в Советский Союз немецкие дельцы-мародеры. Были среди них представители старинных солидных фирм, давно точивших зубы на «русское наследство», были дельцы и помельче, скоробогачи военного образца, у которых ввиду благоприятной конъюнктуры, я думаю, ладони чесались от нетерпения.
Они заграбастали никопольский марганец, донецкий уголь, недавно открытую украинскую нефть, уцелевшие от взрывов заводы, фабрики, рудники, верфи, короче, все ценное, что оставалось на временно оккупированной гитлеровцами территории.
Насколько могу судить, это
Воображение немецких предпринимателей чрезвычайно распалял при этом наш Крайний Север. Им, несомненно, было известно о норильском никеле, о воркутинском угле, о большеземельском олове, наконец, о лежащих в земле Таймыра кобальте, меди, платине, серебре.
Сказочный ларец с сокровищами!
Информация, впрочем, не всегда была точной. Из мемуаров подводника, высаживавшегося с десантом в Потаенной, явствует, что он рассчитывал обнаружить там медь. Стало быть, не знал, не был предупрежден, что залежи ее уже выбраны.
Возможно, немцев сбили с толку образцы меди, которые и по сей день, кажется, выставлены в бергенском музее. Как попали они туда, не знаю. Но я видел их собственными глазами вскоре после войны, когда побывал в гостях в Бергене с отрядом наших военных кораблей. Два или три образца лежат там под стеклом, а рядом на столе прикреплена карточка с пояснительной надписью: «Русская медь «Потайнит». И краткий комментарий к образцам: «В таком — твердом — состоянии медь чрезвычайно редко встречается в природе. Обнаружена на восточном берегу Карского моря в тысяча девятьсот двенадцатом году».
Да, да, «Потайнит»! Значит, образцы были доставлены в Берген уже после того, как я, «окрестил» губу и положил ее на карту!
Не знаю, остались ли образцы от личных запасов Абабкова. Быть может, их подобрал в Архангельске какой-нибудь английский офицер, находившийся там с оккупационным корпусом в тысяча девятьсот восемнадцатом году? Не исключена такая возможность: доставил их в Англию, после чего те неизвестным путем попали в Норвегию.
Но скорее всего гитлеровцам рассказал о залежах меди в Потаенной не кто иной, как беспутный Атька. Он просто переменил хозяина, только и всего.
В этом была даже некая внутренняя закономерность.
В Петрограде ходили слухи, что Атьку расстреляли в Крыму после того, как Красная Армия вышвырнула оттуда барона Врангеля. Затем — менее уверенно — заговорили о том, что еще в тысяча девятьсот семнадцатом году Атьке удалось своевременно убраться из Крыма вместе с командующим Черноморским флотом адмиралом Колчаком. Передавали, что Атька будто бы сопровождал адмирала в Америку, потом во Владивосток и принимал участие в сибирской авантюре. Вскорости Колчака расстреляли в Омске. Как видите, с самого начала и до конца Атьке не везло на покровителей.
Но жизнь свою он сберег. По слухам, в середине двадцатых годов его видели в Берлине.
Могу предположить — и в этом опять же будет внутренняя закономерность, то есть логика событий, — что после разных мытарств он, наконец, очутился, в Берлине. К тому времени бывший друг моего детства уже полностью «усовершенствовался» и был готов на все. То есть пропился, проигрался, опустился до того, что продал бы любому за кружку пива свою родину.
Ютясь в Берлине на задворках эмиграции, не имея ни гроша в кармане, этот херувимчик с кудряшками, наверное, уже изрядно повылезшими от житейских невзгод, стал, так сказать, наводчиком. Амплуа для него подходящее.