Искатель. 1972. Выпуск №6
Шрифт:
Гальченко говорил мне, что готов был умереть на пороге их общей мечты, лишь бы не пустить туда врагов.
Воспользовавшись секундной заминкой, он окинул долгим прощальным взглядом свою Потаенную. И какой же она в этот момент показалась ему красивой!..
Подлодка, преодолев узкость, подошла теперь к косе со стороны моря, удерживаясь на месте ходами.
Гальченко бросили в шлюпку…
Он не услышал рева моторов над головой. Но десантники услышали его. По косе, толкаясь, пробежала группа людей в черных комбинезонах. Они успели вскочить в шлюпку, и та немедленно отвалила от берега.
Мемуарист, понятно, не упоминает
Повернувшись на бок, Гальченко увидел, как взметнулась брызгами галька на берегу от пулеметных очередей. Потом неподалеку поднялся высокий всплеск и со дна полетели камни.
И почти сразу тяжело перегруженная лодка, двигавшаяся вдобавок с сильным креном, перевернулась.
Крутые волны ходили по морю. Вероятно, подводная лодка находилась где-то очень близко, но Гальченко ее не видел.
Обеими руками он уцепился за плававший в воде анкерок, наполненный до половины пресной водой. Мичман Конопицин всегда строго следил за тем, чтобы связисты не выходили в патрульные поездки без запаса воды.
Потом на какое-то время сознание покинуло Гальченко, но он продолжал лежать, навалившись грудью на анкерок.
Открыв глаза, он увидел на берегу толпу ненцев. Перебегая с места на место, они указывали друг другу что-то. Вероятно, ненцы были поблизости и примчались из тундры на выстрелы.
Накат медленно подносил Гальченко к берегу. Опять короткий провал в сознании…
Он очнулся уже не в воде, а лежа на мокром песке. Над ним склонялись озабоченные скуластые лица. Нежно щебетали вокруг тонкие голоса: «Валья! Валья!..»
Потопить гитлеровскую подлодку, к сожалению, не удалось. И вот, как видите, один из офицеров ее, спустя много лет, вынырнул на поверхность со своими мемуарами.
Но Гальченко тогда не думал о подлодке. Он даже не почувствовал радости от своего спасения. Все как бы оледенело у него внутри.
Он осознал вдруг, что спасся один! Все его товарищи погибли. Но как же он — без них?..
Страшная мысль эта потрясла его с такой силой, что он в третий раз потерял сознание — на руках у ненцев и уже надолго. Пришел в себя только через несколько дней — в военно-морском госпитале…
Ну что ж! К сказанному мне остается добавить всего несколько слов.
С Гальченко я увиделся спустя много лет, уже в Ленинграде — он разыскал меня через Комитет ветеранов Великой Отечественной войны. Мы ведь оба ветераны теперь, хотя разница в возрасте между нами лет сорок или около того!
Поселился Гальченко на постоянное местожительство в Норильске. Вы правы: Арктика околдовала его и не отпускает от себя, как и многих других.
Он металлург, готовит докторскую диссертацию не то по обогащению, не то по очищению медной руды, если не вру, увы, я полный профан в этих делах. Из-за своей диссертации Гальченко и проводит часть отпуска в ленинградских библиотеках — настойчив он по-прежнему.
По вечерам бывший мой сослуживец регулярно навещает меня, и тогда мы подолгу ломаем с ним головы над вопросом: кем же был тот «русский матрос», у которого фашисты нашли полуобгоревшую карту? Гальченко с горячностью утверждает,
Как очутилась карта у «русского матроса»? Гальченко объяснил мне, что она была приколота к бревенчатой стене на видном месте в кубрике. Рядом висели автоматы, винтовки и гранаты. Возможно, кто-то случайно впопыхах схватил ее вместе с оружием, а потом машинально сунул в карман. Это одна версия. Есть и другая. Не исключено, что кто-то снял карту со стены накануне нападения на пост или за несколько часов до этого нападения, чтобы рассмотреть на досуге и внести в нее какие-нибудь дополнения. По словам Гальченко, это делалось иногда у них на посту.
Как видите, обе версии ничего не уточняют…
Порт назначения? Ну, он пока еще в будущем, иначе говоря, «прямо по курсу, впереди». Недаром же так и назван: Порт назначения!
Во всяком случае, для гитлеровцев Порт назначения оказался вне пределов их досягаемости. Они, судя по мемуарам, так и не раскумекали, что порт этот — в будущем. А уж в будущее ход гитлеровцам был заказан. Им нипочем не прорваться было в наше будущее.
Не сомневаюсь, что именно так понимал это «русский матрос», когда швырнул в лицо нагнувшемуся над ним подводному подонку: «Тебе туда ни за что и никогда не дойти!..»
Мюррей ЛЕЙНСТЕР
ОДИНОКАЯ ПЛАНЕТА
Пока не появились люди, Эйликс была очень одинока. Но о своем одиночестве она, разумеется, и не подозревала: ведь тогда главным в ее сознании была память, а то что входило в ее воспоминания, состояло из самых простых вещей. Тепло и холод, солнечный блеск и мрак, дожди и засухи — вот и все; других понятий Эйликс не знала, хотя и была уже невообразимо стара. Однако на своей планете она была первым существом, наделенным сознанием.
Конечно, поначалу там наверняка встречались и иные существа, возможно, даже целые квинтильоны живых комочков — простейших амеб, бактерий, обитавших в той же луже, в которой родилась Эйликс. Когда-то и Эйликс почти не отличалась от этих бесчисленных, как звезды, существ, которые плавали, жили и умирали в полном жизненной сумятицы болоте под влажным, покрытым тучами небом. Но это было давно, миллионы, а может, в сотни миллионов лет назад.
Однажды корабль космической патрульной службы землян вышел из гиперскоростного хода в нескольких миллионах миль от солнца этой планеты. Он неподвижно повис в пространстве и занялся исследованием солнечной короны, магнитного поля, активности солнечных пятен. Затем корабль двинулся по бесконечным просторам космоса, к единственной планете этого солнца. Полюса ее оказались покрытыми льдом, а над поверхностью нависали облака. Рельеф планеты оказался неровным, гористым, но без морей. Патрульные наблюдатели пришли уже было к выводу, что поверхность планеты составляет безжизненная, лишенная какой-либо растительности пустыня, когда анализаторы оповестили о наличии протоплазмы. И корабль землян спустился ниже.